Онлайн книга «Хозяин берега»
|
Я показал справку Баларгимову. — А я здесь при чём? — спросил шеф лодок. — Вся эта икра оприходована Вахидовым как заготовленная вами… Может, он и не поверил. Во всяком случае, не спросил, кто такой Вахидов. Я продолжил: — Вахидов подробно рассказал об организации браконьерского промысла и системе взяток, которые шли в морскую инспекцию рыбоохраны и в милицию. Имеются магнитофонные записи, подтверждающие показания… Вернулся Гусейн. С ним был милиционер-старослужащий, охранявший лодки. Он передал Баларгимову папиросы и, прежде чем его успели остановить, сообщил новость: — Вахидов повесился. Кладовщик с сажевого комбината… — Где? — спросил Баларгимов. — В камере. Я взглянул на следователя — Гусейн молча кивнул. Я набрал номер всё того же Фурмана: — Водная прокуратура приветствует… Это правда — насчёт Вахидова? — Увы! — Он был обескуражен. Я понял, что самоубийство Вахидова и для него полная неожиданность. — Удавился на поясе от летнего пальто… — Каким образом? — Сам не понимаю. Привезли с допроса, всё нормально… — Фурману нравилась эта приговорка — «всё нормально». — И на тебе! Я поблагодарил его, хотя и не мог понять, каким образом пальто оказалось в камере вместе со снабженцем в одуряющую жару. Я задумался. Хотя Вахидов и отказался от первых показаний, которые он дал мне, было не исключено, что в будущем он снова их повторит. Тем более что существовала магнитофонная запись его свидетельств… — Гражданин прокурор, — окликнул меня Баларгимов, — могу я сказать вам несколько слов наедине? Бала и Ниязов вышли. За ними двинулся к дверям и старик милиционер. — Слушай, — обернулся к нему Баларгимов, — сходи к моей, скажи, чтоб всё приготовила… что надо… Милиционер почтительно кивнул. — Видите, что получается? — спросил Баларгимов, когда они вышли. — Тут ещё до суда можно концы отдать! — Я уже думал об этом, — сказал я. — И намерен переправить вас на тот берег. — А на чём? — быстро спросил он. — На «Спутнике»… — С этим краснорожим взяточником? Да они его просто потопят! — А если на пароме? Или с «Александром Пушкиным»? — Возьмут приступом в море. Или ещё до отправления… — Думаете? — усомнился я. — Как дважды два… — Узнав о грозящей ему опасности, шеф лодок, похоже, даже успокоился. Я вернул Балу и Гусейна в кабинет. — Мне надо ненадолго отъехать. Вы остаётесь с задержанным. В прокуратуре меня ждал начальник рыбинспекции Цаххан Алиев, Гезель успела налить ему чая. — Игорь Николаевич! — Он отставил пиалу, прошёл по приёмной. Он всегда говорил на ходу либо стоя. — Один человек мне подсказал: на сажевом комбинате есть холодильная камера. О ней мало кто знает. Понимаете? — Что же это за камера такая? — полюбопытствовал я. — Ёмкость её не на сто килограммов и не на триста. Гораздо больше! — И что? — А то, что её соорудили на всякий случай. Пробраться к ней, если не знаешь, очень трудно. Она в здании заводоуправления. За стеной архива. В подвале. Может, понадобится вам… — Он остановился перед столом Гезель против своей пиалы. — Не знаю, понадобится ли. Во всяком случае, спасибо. — Может, помощь нужна? — Пока нет… Я не очень вежливо отделался от него, прошёл к себе, открыл сейф-мастодонт. Неожиданно моё внимание привлекла одна из бумаг — мятая, на серой волокнистой промокашке: она слегка высовывалась из стопы «для служебного пользования», которую я всегда аккуратно выравнивал и подбивал, прежде чем уложить в сейф. «Кто-то заглянул в мой ящик… — Открытие это не ошеломило меня. Кассеты! Записи с показаниями Вахидова!» Кто-то из имевших доступ в помещение выполнял задание браконьерско-административной мафии… «Но кто? — Мне ничего не было известно о ключах, которые могли остаться у прежнего владельца этого нетранспортабельного стального чудища. Я должен класть бумаги в сейф Гезель…» Со смертью снабженца игра начиналась серьёзная. «Баларгимова нельзя оставлять на этом берегу. Иначе его убьют. Нельзя и открыто отправлять с небольшим конвоем. Я не могу рисковать людьми». Я вынес постановление об аресте и этапировании Баларгимова, заверил гербовой печатью, спрятал второй и третий экземпляры в бумажник — теперь они должны были постоянно находиться со мной. Позвонил Бураков: — У вас нет Гусейна? — Нет. — Где он может быть? Не знаете? — Не знаю, — лгал я. — Может, в аптеке на Шаумяна. Её не открыли? — На ремонте! — Что там у вас? — Заявитель. Я хотел, чтобы Гусейн на него посмотрел. Ладно, я позвоню позже. — Орезов тут? — Тоже куда-то уехал. Я окликнул Гезель: — Вызови, пожалуйста, капитана судна «Спутник» — Антонова. У нас записан его телефон… — Антонов? — спросила Гезель. — А имя-отчество? — Он был понятым по делу Ветлугина. Посмотри. Попроси срочно заехать. С Русаковым и руководством парома я предполагал связаться самостоятельно. — Разрешите, Игорь Николаевич? Показался Хаджинур Орезов в кожаной куртке, с которой он никогда не расставался, с высовывавшимся снизу ремнём, уходившим под мышки, к кобуре. — Что там случилось, в дежурке? — спросил я. — Ничего особенного, — он остановился у балюстрады. — Заявитель пришёл. Говорит, ночью на пароме у него триста рублей украли. Из каюты. Врёт, как сивый мерин. Только не могу понять — зачем? Триста рублей от нас он всё равно не получит… — Хаджинур был явно озадачен. — Если бы заявил, что украли документы, — тут ясно! — Разберётесь… — Меня интересовало другое. — Что с ружьём Ветлугина? — Интересная история, Игорь Николаевич. — Орезов оживился. — Ружьё 141917, которое подняли со дна залива, значилось за гражданином Изутиным. Изутин продал его некоему Яскину, тот — Досову… — А Досов… — Нет! Ни за что не догадаетесь! Досов заявил, что ружьё, которое ему продал Яскин, у него дома! — Не понял. — Сейчас поймёте. Поэтому я взял Досова с работы, поехал к нему домой и осмотрел ружьё. Тоже шестнадцатого калибра ТОЗ. Но номер другой! — Не понимаю. — Я тоже не понял. И повёз Досова вместе с ружьём к Яскину… |