Онлайн книга «Хозяин берега»
|
— Хаджинур! — взмолился я. — И что же выяснилось? — Срезов, довольный, прошёлся по кабинету. Оказалось, примерно года три назад Яскина, пьяненького, задержала с ружьём водная милиция. Ружьё отобрали и долго тянули: «Зайди завтра, зайди в конце недели…» А когда вернули, он заметил, что ружьё в милиции подменили. Его-то он и продал Досову… — А ружьё, которое отобрали? Хаджинур развёл руками: — Выходит, осталось у кого-то из сотрудников. И исчезло! А потом снова возникло… Теперь уже с морского дна! А перед тем успело выстрелить! Прямо в лоб Ветлугину… — Любопытно. Нас прервал звонок Буракова: — Гусеина ещё нет? — Нет. — А Хаджинур? — Сейчас вошёл. — Не задерживайте его, Игорь Николаевич! Он очень нужен… Разбирательство со лжезаявителем, по-видимому, потребовало больше сил, чем первоначально казалось. — Сейчас идёт… Вот что, Хаджинур, — сказал я, положив трубку. Завтра с утра меня может не быть. Агаева тоже нет… Необходимо организовать конвой в Красноводск. Довиденко перечислил Касумова за нами… Я решил Мазута отпустить. — Зачем конвой?! Я сам за ним съезжу! Срезов ушёл. Вскоре я тоже спустился к дежурному. Дежурный — капитан Баранов — выдавал оружие заступавшей на пост смене. За столом Хаджинур и Бураков продолжали разговаривать с заявителем, плутоватого вида мужчиной с короткой стрижкой. Когда я появился, он внимательно-фиксирующе глянул в мою сторону. — Где ваши вещи? — спросил его в это время Хаджинур. — Вы что, приехали в командировку без вещей? — А какое это имеет отношение? Я пришёл заявить, что у меня украли деньги… — Он снова взглянул на меня, пытаясь привлечь к разговору. — А вы мне — «где документы, где остановился, где вещи?». Вы мне найдите деньги, которые у меня украли на пароме. Он явно намекал на нежелание милицейских регистрировать его заявление. — Будете искать? Или нет? Иначе я ухожу. Бураков смущённо протрубил в поднесённый к носу платок: — Мы хотим убедиться в том, что деньги действительно были. А вы не позволяете! Хаджинур снова вмешался: — У вас ещё есть деньги с собой? Мужчина поколебался: — Предположим, есть. — Покажите… — А зачем? — Он играл какую-то игру, которую я не был в состоянии понять. Несколько секунд они препирались. Наконец заявитель достал кожаный новый бумажник, осторожно, чтобы работники милиции не могли видеть содержимое, пошарил пальцем между прокладками… В ту же секунду Хаджинур ловко выхватил из его рук портмоне, раскрыл. Три купюры — достоинством в сто рублей каждая — упали на стол. — Триста рублей. — Хаджинур не стал осматривать бумажник, вернул владельцу. — А вы говорите, они пропали! — Это другие триста! — Заявитель сжал портмоне. — Значит, вы те триста отделили? — Да! — Для чего? — Просто так! Он врал, но я не мог догадаться, зачем ему это нужно. Милицейская система отчётности давно приспособилась под своих малокомпетентных руководителей, периодически встававших у республиканских и союзных министерских штурвалов. «Зарегистрировал преступление — раскрой его, не можешь раскрыть — лучше не регистрируй…» — оборачивалось на практике. Подошёл капитан Баранов: — Слушаю, Игорь Николаевич. Мне показалось, он как-то странно, иначе, чем обычно, посмотрел на меня. Что-то неуловимое, разделяющее, возникло между нами с той ночи, когда в милицию приезжали Шалаев и Довиденко, а он, дежурный, принёс бутылку «Кер-оглы». — Закажите для нас каюту на вечерний паром, — сказал я. Он вздохнул, покачал головой: — Ничем не могу помочь. Начальник запретил нам заниматься билетами… — Капитан приехал… — сообщила Гезель. — Пусть заходит! В дверях показался необыкновенно круглый маленький человек с красным лицом и шкиперской — вокруг лица — бородкой. Он словно вкатился в кабинет, в руке он нёс портфель. — Антонов Василий Сергеевич, — представился он. «С этим краснорожим взяточником? — вспомнил я Баларгимова. — Да они его просто потопят!» Я показал Антонову на стул, и он живо водрузил на него свой объёмистый широкий зад — казалось, что капитан восседает на массивной воздушной подушке. — …Мы помогали водной милиции искать ружьё, — он считал, что знает, зачем его пригласили. — Оно выпало из лодки во время несчастного случая на охоте… — И как это всё происходило? — спросил я. — Обыкновенно, — он подёрнул короткими округлыми плечами. — Приехали из прокуратуры, из милиции. С ними — охотник, который остался в живых… — Антонов имел в виду Баларгимова. — Поплыли к камням… — Капитана мучила одышка, он сделал паузу. — Недалеко от метеостанции. Я спустил лодку, туда сели этот охотник, я и другой понятой. Стали грести к берегу. Вода прозрачная — всё видно… — Судовой журнал у вас с собой? — спросил я. — Вот, пожалуйста. — Он открыл портфель, вынул и положил на стол толстую книгу — самую важную на любом судне. — Смотрите… «6.00, - прочитал я, — подъём флага… 11.32 — вышли в море. Первая остановка. Координаты… Спущена лодка для поиска ружья. Ружьё обнаружено в 11.48. Удалённость от берега 25 м, глубина обнаружения ружья 90 см… — Я машинально заглянул вниз. Записи за день заканчивались традиционным: 20.00 — спуск флага…» Антонов закрыл портфель, готовясь уйти. Но я остановил его: — Не смогли бы вы сегодня выйти на вашем судне? — Далеко? — Он нацелил на меня маленькие глазки-щёлочки, зажатые щеками. — На тот берег. — А груз? — Арестованный и конвой… Три человека. Время отплытия я уточню. Он поправил бородку, сказал осторожно: — В принципе это возможно. Вообще-то предполагался такой рейс… — Я позвоню, когда мы будем готовы. — Хорошо. Он, пятясь, покатился к двери, так что в конце концов открыл её спиной. Антонов мне не понравился. Улучив минутку, я набрал телефон судебно-медицинской экспертизы — Анна не отвечала. Я вышел в приёмную. — Уехал на паром, — предупредил я Гезель. Первым, кого я увидел на пристани, был старший помощник капитана «Советской Нахичевани» Акиф, с которым так давно — уже забыл, когда это было, — я плыл к месту своего нового назначения. |