Книга Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность, страница 100 – Найо Марш

— Ясно. Спасибо. Продолжайте наблюдать.

— Слушаюсь, сэр, — отозвался констебль.

— И еще, Филпотт…

— Да, сэр?

— Мы послали за еще одним человеком из Ярда. И потом, не хотелось бы, чтобы гости расхаживали из комнаты в комнату. Соберите их всех в большой гостиной и держите там, в том числе полковника Уорендера и мистера Темплтона, если ему стало лучше. А мистер Дейкерс пусть остается там, где есть. Поставьте нового человека дежурить у входной двери. А сами ведите наблюдение из обеденного зала. В туалет, конечно, придется отпускать, тут уж ничего не поделаешь, но в остальном — никаких хождений по дому. Если полковник Уорендер пожелает воспользоваться туалетом, пойдете вместе с ним.

— Сэр.

— И попросите мистера Фокса подняться ко мне, наверх.

Констебль отошел.

Громкое шарканье возвестило о появлении старухи Нинн. Она медленно спускалась по лестнице. Дошла до конца, увидела Аллейна, взглянула на него и зашаркала дальше. Лицо раскраснелось, уголки сморщенных губ опущены. Просто удивительно, как от такой тщедушной персоны мог исходить столь сильный запах винного перегара.

— Миссис Пламтри? — окликнул ее Аллейн.

— Да, — ответила старая Нинн. Резко остановилась, взглянула ему прямо в лицо. Глаза у нее были удивительно трагические.

— Вы ведь идете присмотреть за мистером Ричардом, да?

— Что он с собой сотворил? — ответила она вопросом на вопрос, словно Ричард был маленьким мальчиком и оцарапал колено во время игры в мяч.

— Он потерял сознание. Врач считает, что от шока.

— Всегда принимал все слишком близко к сердцу, — проворчала старуха Нинн.

— Это ведь вы его вырастили?

— Да, нянчила с трех месяцев. — Она по-прежнему не сводила глаз с Аллейна. — Такой хороший был мальчик, — добавила она, словно кто-то принижал достоинства Ричарда, — и вырос в хорошего человека. Никогда никому не причинил зла.

— Так он сирота? — спросил Аллейн.

— Отец и мать погибли в автомобильной катастрофе.

— Прискорбно слышать.

— Вам этого не понять, — буркнула старуха Нинн. — Никогда не понять того, чего сами не испытали.

— Ну и, разумеется, мисс Беллами… миссис Темплтон взяла его под опеку.

— Сама она, — сказала Нинн, — была совсем другим ребенком. Вы уж извините, но мне надобно идти, присмотреть за мальчиком. — Но при этом она не сразу сдвинулась с места. И очень громко добавила: — Что бы там ни произошло, а винить его не в чем. — И Нинн тяжело и с шарканьем зашлепала дальше.

Аллейн призадумался — его заинтересовали наблюдения старухи. Особенно многообещающим казалось одно из них.

Тут из гостиной вышел доктор Харкнесс. Вид у него был бледный.

— С ним полный порядок, — заявил он. — Хотелось бы то же самое сказать и о себе. Последствия алкогольного отравления бывают весьма тяжкие. Да, кстати, могу я сходить к машине за своей сумкой? Стоит прямо напротив дома. Чарльз Темплтон, знаете ли, мой пациент, хотелось бы осмотреть его более тщательно. Так, на всякий случай. Он очень тяжело перенес это… событие.

— Да, конечно, идите, — отозвался Аллейн и кивнул констеблю у двери. — Но перед этим скажите-ка мне вот что. Миссис Темплтон тоже была вашей пациенткой?

— Была, — кивнул Харкнесс и помрачнел.

— От нее можно было ожидать чего-либо подобного? Иными словами, могла она покончить с собой?

— Нет. Я так не считаю.

— Она не была подвержена приступам депрессии? Никаких мрачных мыслей, ничего в этом духе?

Харкнесс принялся рассматривать свои ладони.

— Ну, это вещи несравнимые, — осторожно заметил он. — Нет, ничего подобного. Да, у нее случались нервные «срывы». Но сами понимаете, актерский темперамент и все такое.

— И никаких отклонений от нормы не наблюдалось? — не отставал Аллейн.

— Послушайте, я не имею права обсуждать своих пациентов, никогда этого не делал, но…

— Но раз того требуют обстоятельства, это вы хотели сказать?

— Да, наверное. Если честно, она все же немного меня беспокоила. Нервные срывы участились и приобретали все более бурный характер. Она впадала порой в настоящую истерику. Отчасти объясняется критическим для женщины возрастом, но она вроде бы успешно преодолевала этот порог. Хотя были причины для беспокойства. Один-два небольших сигнала об опасности. Но никаких намеков на самоубийство, нет. Даже напротив. И потом, уж поверьте мне на слово, она последняя женщина на свете, которая стала бы уродовать свое лицо. Нет, никогда и ни за что!

— Да, — согласился Аллейн. — В том-то и штука, верно? Ладно, увидимся позже.

— Буду ждать, — уныло произнес доктор Харкнесс, и Аллейн поднялся наверх. Спальня мисс Беллами приобрела типичный облик помещения, где проводится полицейское расследование: превратилась в нечто среднее между передвижной криминалистической лабораторией и студией фотографа. И внимание всех и каждого было сосредоточено на теле, прикрытом простыней, которое все еще лежало на полу.

Доктор Кёртис, судмедэксперт, закончил осмотр тела. Сержант Бейли ползал по полу в ванной и с помощью своих инструментов изучал старинную гравюру и осколки стекла на полу. Когда вошел Аллейн, сержант Томпсон, посвистывая сквозь зубы, откинул простыню с изуродованного лица мисс Белами и придвинул фотокамеру на несколько дюймов. Сверкнула вспышка.

Фокс сидел за туалетным столом и что-то писал.

— Ну, что скажете, Кёртис? — спросил Аллейн.

— Имеется, знаете ли, одна небольшая проблема, — ответил доктор Кёртис. — Не вижу иного объяснения инциденту, Аллейн, кроме того, что выдвинул коронер при первичном осмотре. Получается, она направила распылитель прямо себе в лицо и принялась жать на него, как бешеная. Якобы для того, чтобы убедиться, работает он или нет. Все лицо покрыто этой дрянью. Она в ноздрях, во рту, на груди и на платье тоже попала.

— Самоубийство?

— Не понимаю. Она применила столь необычный способ, особенно для женщины. А мотивы есть?

— Пока не вижу, если не считать вспышки раздражительности, — впрочем, не знаю, это вряд ли. И никаких мотивов пока не вижу. А стало быть, имело место убийство. Ну, сами посудите, Кёртис. Допустим, я возьму этот баллон с ядом для насекомых, направлю на вас и начну жать на распылитель. Что вы тогда сделаете?

— Постараюсь увернуться.

— Ну а если я буду гоняться за вами?

— Постараюсь отбиться или вырвать этот баллончик у вас из рук. Или ударюсь в бегство с криками «На помощь! Убивают!».

— Точно. Но она женщина. И какая реакция должна последовать в этом случае? Женщина первым делом постарается прикрыть лицо руками, так?