Книга Morbus Dei. Инферно, страница 53 – Маттиас Бауэр

– И поэтому наш долг – поскорее выяснить, что случилось с этими несчастными. Ибо в одном я соглашусь с отцом Виргилием: сомнительно, чтобы в этом состоял замысел Божий. Но что, если это дело рук Сатаны?

Разговоры мгновенно смолкли.

Задорная мелодия звучала на заднем плане, как насмешка.

– Но, отец Бернард… – в изумлении выдавил бургомистр.

– Это уже слишком, – возмутился отец Виргилий. – При каждом удобном случае вы, доминиканцы, малюете дьявола. В прямом смысле слова.

– Успокойтесь. Какая нам от этого выгода? Но чтобы исключить возможные варианты, их следует озвучить, ведь так?

– Что вы хотите сказать этим? – Бургомистр терял терпение.

– Я хочу сказать, что даже высшее духовенство не может исключить возможного вмешательства дьявола.

Тепсер неуверенно посмотрел на епископа, который стоял в другом конце зала.

– В интересах истины необходимо подвергнуть допросу несколько добровольцев, чтобы исключить это.

– Полагаю, вы говорите о допросах с пристрастием, – пренебрежительно отметил отец Виргилий.

– Если добровольцы признаются, мы сможем покарать виновных и избавим от страданий других.

– А если никто не назовет виновных? – продолжал отец Виргилий, хотя уже знал ответ.

– В таком случае они очистятся от греха и отправятся на небеса, – заключил Бернард.

– И тогда решение этой проблемы ляжет уже на мои плечи, – произнес Тепсер с недобрым предчувствием.

Он понимал, что навлечет на себя недовольство горожан. В ситуациях вроде этой было просто невозможно угодить всем. Хотя в прежние годы ему всегда удавалось привлечь на свою сторону наиболее влиятельных жителей.

– Это плохо кончится, и я не могу этого одобрить, – отец Виргилий гневно скрестил руки на груди.

– Тогда, может, скажете об этом лично епископу, любезный брат? – Бернард расплылся в елейной улыбке.

Виргилий понял, к чему клонит доминиканец. Он развернулся и стремительно покинул зал. Тепсер недоуменно посмотрел ему вслед.

– Могу вас заверить, господин бургомистр, мы разрешим проблему быстро и без лишнего внимания.

Тот кивнул.

– Тогда поступайте как сочтете нужным.

Перед монастырем иезуитов собрались прихожане в надежде получить благословение, но у отца Виргилия не было на это времени. Он стремительно прошел мимо них и ворвался во двор, собираясь попросить кое-кого об одолжении.

* * *

Фон Фрайзинг заспанно протер глаза.

– Мне нужна ваша помощь, брат. – Над ним стоял отец Виргилий.

Монах поднялся. Он был в полном недоумении.

– Присядьте.

Но отец Виргилий остался на ногах.

– Бернард получил от бургомистра разрешение допросить больных, – произнес он тихо. – Но это еще не самое страшное. Он и его палачи не смогут объяснить природу болезни или излечить ее, и мы оба это знаем. Потом им придется решать, как поступить с больными.

– Чистка, – догадался фон Фрайзинг, и сон как рукой сняло. – Но горожанам это вряд ли понравится.

– В квартал согнали в основном нищих, батраков, рабочих и горожан низших сословий. Сомневаюсь, что о них будут горевать, когда наладится торговля.

– Да, скорее всего… – Фон Фрайзинг тяжело вздохнул. – О чем вы хотели попросить меня?

– Скажите мне, насколько опасна эта болезнь, эпидемия, или как вы ее называете. Она похожа на ту, которую вы наблюдали в Тироле?

– Ну, из всего, что я слышал, болезнь имеет те же симптомы, но протекает несколько иначе. Здесь больные тоже впадают в бешенство, но в Тироле изгои даже не показывались при свете дня, а больные в квартале спокойно переносят солнце. Во всяком случае пока.

Отец Виргилий задумчиво погладил бороду.

– Но, как бы ни проявляла себя болезнь… разве жизнь сама по себе не имеет ценности? – спросил фон Фрайзинг.

– Как бы вы поступили, брат? – Отец Виргилий испытующе смотрел на монаха.

– Позвольте мне помолиться в часовне Магдалины. Ее свет укажет нам путь.

Отец Виргилий вышел из кельи, демонстративно оставив дверь открытой.

– Omnia Ad Maiorem Dei Gloriam.

Франсуа Антони Гамелин стоял на балконе трактира «Золотой медведь» и смотрел на мясной рынок. Он наслаждался тишиной, которая с недавних пор царила на улицах, и даже поймал себя на мысли, что этот город ему нравится. Точнее, ему нравился тот потенциал, который раскрылся бы в этом городе под должным управлением.

Под управлением французов.

Стук в дверь вывел его из раздумий, и он жестом велел лакею открыть.

Вошел генерал фон Пранк и встал рядом, прислонившись к кованым перилам.

– Он еще жив? – спросил Гамелин с французским акцентом.

– Лист? – Фон Пранк помедлил секунду. – Да, он еще жив.

– Пусть помучается, он крепкий малый. – По губам Гамелина скользнула улыбка, и он задумчиво подкрутил бороду. – Знаете, я все думаю, как у нас дальше пойдут дела. Переговоры с вашим правительством оказались не то чтобы плодотворными…

– Некоторые просто не видят леса за деревьями, ведь так?

– Воистину. Принц Евгений Савойский не годится для длительного правления, хоть и движется сейчас на Ульм. Как и этот узколобый Гвидо фон Штаремберг – дальновидным стратегом его точно не назовешь.

– Правителей не выбирают.

– Верно. Но можно подсказать им нужное направление.

– То есть…

– То есть средства материального или стратегического толка. Или, чтобы вернее, военного толка, – Гамелин посмотрел фон Пранку в глаза. – Сколь жуткой кажется эта болезнь, столь же полезной она может стать.

Тот задумался на мгновение.

– Вы имеете в виду, в качестве оружия?

– А почему нет? Вспомните крепость Турина, к которой движется генерал Фейад. Она неприступна. Поэтому придется взять ее в осаду, чтобы взять измором. Или ее можно заминировать…

– Или истощить защитников болезнью, чтобы поберечь время и солдат, – закончил фон Пранк мысль Гамелина.

– Разумеется, первооткрыватель будет щедро вознагражден. Во всяком случае, так принято во французской армии. – Гамелин гордо расправил мундир.

– Я обдумаю возможности, – сказал фон Пранк.

– Très bien, mon general, très bien ^[14].