Онлайн книга «Золотое побережье»
Но теперь ситуация изменилась. Теперь Сэнди остается одно: надеяться, что Джим выполнит задуманное. – Ты уж, Джимбо, только не подведи… 70 В Нью-Йорке, откуда звонит Лемону Дональд Херефорд, вечер, гладь Гудзона залита косыми лучами солнца. Высокое начальство сразу переходит к делу: – Вы убрали с этого завода ночных охранников? – Да, сразу же как вы уехали. Послушайте, группа, работающая по «Шаровой молнии», сообщает об очень серьезных успехах, я могу обрисовать вам вкратце… Но Херефорд уже качает головой: – Не надо. Вы, главное, поддерживайте там спокойную, стабильную обстановку, особенно – в ближайшие дни. Лемон разочарованно кивает, уголки его рта обиженно подрагивают. – Вы сумели выяснить? – Да, – слегка хмурится Херефорд, – мы нашли виновника всех неприятностей. Он делает это за деньги. – И кто ему платит? – Лемон и сам чувствует, что зашел слишком далеко. – Давайте не будем пока обсуждать этот вопрос, – говорит Херефорд, глядя в окно. – Когда-нибудь потом я расскажу вам больше. – Хорошо. Никакого «потом» не будет, понимает Лемон, и ничего я не узнаю. Все это решается на неких высших, недоступных мне уровнях. Болезненный щелчок по самолюбию, но, с другой стороны, оно ведь и лучше. Пусть такими скользкими вопросами занимаются другие. Херефорд готов уже распрощаться, но тут Лемон вспоминает: – Да, подождите, пожалуйста, секунду. Наш юридический представитель в Вашингтоне хочет обжаловать судебное решение по «Осе», просит нашего согласия на подачу апелляции. – Он описывает положение вещей. – Похоже, эта апелляция будет иметь вполне приличные шансы на успех. Херефорд хмурится: – Я подумаю и позвоню вам позже. Экран потухает. 71 Назавтра, после весьма продуктивной первой половины рабочего дня и обеда с Дэном Хьюстоном – также прошедшего за обсуждением проблем «Шаровой молнии», – Деннис узнает от Рамоны, что шеф ждет его к себе для небольшого совещания. Макферсон ненавидит такие вот вызовы, когда бросай все и беги, но на этот раз он и сам хотел поговорить с Лемоном, а потому отправляется в административный корпус без обычного своего раздражения. Лемон, как это у него принято, стоит у окна и созерцает океан. Сегодня в нем есть какая-то неловкость, даже потерянность. Не то чтобы это бросалось в глаза, но за последнее время Макферсон по необходимости стал экспертом в области еле заметных перемен непостоянного, как сердце красавицы, настроения своего начальника; садясь на согретый солнцем стул, он отчетливо ощущает в Лемоне нечто не совсем обычное, какое-то напряжение, выходящее за рамки всегдашней его маниакальной энергии. Сперва разговор касается исключительно программы «Шаровая молния». Макферсону приходится выдержать настоящий допрос с пристрастием, даже офицеры из КВП были, пожалуй, менее въедливыми. Неслыханное дело, чтобы Лемон так подробно вникал в технические вопросы. Долго, наверное, готовился к этой беседе. Но чего бы это, спрашивается, ради? Макферсон в полном недоумении. – Короче говоря, – заключает наконец Лемон, – ваша великая идея фазированных решеток заводит нас далеко за пределы разгонного участка. Так что мы все равно не сможем выполнить условие технического задания – и это при том, что в первоначальном предложении, которое обеспечило нам получение программы, мы доказали, что можем выполнить эти условия, – во всяком случае, так считалось. – Совершенно верно, – кивает Макферсон. – Это физически невозможно. – Точнее говоря – невозможно для вас. Макферсон пожимает плечами. Ему настолько обрыдло говорить с Лемоном, что нет ни сил, ни желания это скрывать. – Тоже верно. Невозможно для меня. Я ведь не могу изменить законы физики. Не знаю, может, вы обладаете такими способностями. Но только если изменять физические законы посредством фальсифицированных экспериментов, это обязательно потом откликнется. Глаза Лемона чуть сузились, – очень опасный признак. – Вы хотите сказать, что Хьюстон фальсифицировал результаты первоначальных испытаний? – Зачем вы меня спрашиваете, ведь мы только что просмотрели все данные. Я лично знаю это с того самого момента, как подключился к разработкам. Я не знаю и знать не хочу, что там было в действительности. То ли кто-то состряпал весьма зрелищное испытание с вполне реальными, но не относящимися к делу результатами – жульничество, которым сами ВВС занимаются многие уже годы, – то ли какой-то идиот искренне решил, что испытания доказали работоспособность системы в реальных условиях, – чего из них совсем не следовало. Лемон медленно кивает; как ни странно, создается впечатление, что ответ его удовлетворил. Он поворачивается к окну и долго молчит. Макферсон никак не может понять – для чего, собственно, его сюда позвали? Чтобы окончательно убедиться, что «Шаровая молния» накрылась? Это не совсем так, ведь достаточно чуть-чуть расширить понятие «разгонный участок», чтобы система располагала большим временем. Но Лемона такой вариант совершенно не интересует, он, похоже, считает, что ВВС откажутся от системы в случае любого отклонения от заданных тактико-технических данных. Может, оно и так, но хотя бы попытку-то сделать надо, верно? Он начинает рассказывать спине шефа про звонок Голдмана и апелляцию по «Осе». – Я получил вашу докладную, – кивает Лемон. – Нужно только одобрить подачу апелляции, и у нас снова появятся шансы. Очень приличные, судя по рассказу Голдмана. Лемон отворачивается от окна, долго смотрит на Макферсона. Сейчас его лицо – бесстрастная маска. – Херефорд решил иначе. Никаких апелляций. – Что? – Никаких апелляций. Макферсон как громом поражен и все же отчетливо видит, что на этот раз Лемон совсем не старается уколоть его побольнее, втереть соль в рану – шеф и сам выглядит убито, подавленно. Но все эти лемонологические наблюдения идут автоматически, чуть ли не в подсознании, а думает сейчас Деннис исключительно о невероятной, ошеломляющей новости. Он встает. – Что это еще такое? Мы же работали над программой целый год, угрохали на нее миллионов, наверное, двадцать, и контракт почти у нас в руках! – Знаю, Мак, – устало кивает Лемон. – Все я знаю. Ты садись, пожалуйста. Он садится сам, на край стола. Макферсон остается стоять. – Мы не можем позволить себе роскоши победить в этой драке. – Что? – Так считает Херефорд. Думаю, он прав, хотя мне лично все это не нравится. Ты слышал, Мак, такое выражение – «пиррова победа»? – Слышал. – Мне начинает казаться, – тяжело вздыхает Лемон, – что в наши дни все победы – пирровы. |