Книга Сладкая горечь, страница 22 – Стефани Данлер

– Эй, новенькая, поди сюда. Ты нравишься Сантосу.

На кухне появился новый парень на заготовках, с которым я еще не познакомилась. Голова у него походила на обтянутый кожей череп, а сама кожа казалась тонкой, как у ребенка, который вдруг пошел в рост. Выглядел он так, словно ему чуть больше пятнадцати.

– Будьте повежливей, парни, – сказала я, запрыгивая на морозильный ларь.

Обняв Сантоса за плечи, Джаред сказал:

– Я люблю Сантоса. Он мой новый дружок. Покажи новенькой танец, которому мы тебя научили. Наш «куриный танец».

Сантос улыбнулся, но уставился в пол и не двинулся с места.

– Ага, теперь он застеснялся. Хочешь пива?

Сантос получил бутылку, и мне тоже дали. Подтянув ноги, я уперлась каблуками в дверцу. Я так и видела, как Сантос проскальзывает под заграждением на границе – распластывается, как монета, и закатывается в щель в стене. Я где-то слышала, мол, это стоит так дорого, что за раз берут только одного. И что если удастся перебраться, даже думать о возвращении слишком опасно.

– Quantos anos tiene? ^[16] – спросила я.

– Dieceocho ^[17], – с вызовом ответил он.

– No es verdad? Eres un nino. De donde eres? ^[18]

– Из Мексики, – сказал Скотт. Он в три глотка прикончил свое пиво и открыл следующую бутылку. – Ты же знаешь, я больше грязных доминикашек не нанимаю. Верно, Папи?

Теперь я уже знала, что Папи – это тот самый похожий на тролля седенький мужичок, который плюнул в мою сторону в первый рабочий день. Сейчас он кивнул мне: набрякшие глаза, пустая улыбка.

Сантос нерешительно встретился со мной взглядом.

– Hablas espanol? ^[19]

– Solo un poco. Puedo entender mahor que hablar. Hablas Ingles? ^[20]

Он посмотрел на поваров и стажеров, оценивая их реакцию.

– Не впечатляет, – фыркнул Скотт. – Тут все говорят по-испански. Bueno, да?

Они открыли еще бутылки, и Джаред велел:

– Станцуй «куриный танец», Папи.

Расставив локти, Папи взмахнул несколько раз руками, как курица, и пронзительно закудахтал. Он крутанулся несколько раз на месте, и парни захлопали.

– Еще разок, Папи, покажи Сантосу, как это делают профессионалы.

Скотт заметил, что я не смеюсь, и как будто смутился. Его взгляд говорил: «Таковы у нас правила».

– Папи пьян в стельку. Посудомойщики крадут виски и прячут бутылки среди сыпучих продуктов, – пояснил он вслух.

– А, вот оно как, – только и нашлась я.

Мы тянули пиво. До сего момента это меня – обманом или насмешками – заставляли танцевать «куриный танец». Посмеяться значило бы, что я уже не новенькая, что я на другой стороне. Сантос глянул на меня понимающими, слезящимися глазами – такими, которые все впитывают и совершенно беззащитны. Я знала, как отчаянно ему нужен друг. Я покачала головой и попросила еще пива. Я посмотрела на Сантоса оценивающе и сказала парням:

– Он совсем салага, да?

I

Со временем станешь натыкаться на тайники и секреты. По всему ресторану заныкан мексиканский орегано, выглядит как что-то сгоревшее, но пьянит, как анаша. За бутылями оливкового масла – большие консервные банки личных анчоусов Шефа из Каталонии. Кварты травянистого чая сенча и крошечные катышки растертого на камне чая-матча. Кукурузная мука маса харина в пакетиках с зажимом. В некоторых шкафчиках – бутылки тайского соуса шрирача. Бутылки отборного виски в емкостях с сыпучими продуктами. Плитки шоколада заткнуты среди книг в офисе менеджера.

И люди со своими тайнами и беглым владением профессиональным жаргоном. Поделиться секретом – церемония. У тебя пока нет секретов, поэтому ты даже не знаешь, сколько разного скрывают. Но интуитивно ты улавливаешь, силишься понять, барахтаешься над бездонными карманами, а в глубинах шепчут едва различимые голоса.

Остальные бэки крутили салфетки, а я пополняла перечницы на Сорок Шестом. Они трепались, как делали это каждый день. Я слушала в бездумном трансе – как и каждый день. За столиком у витринного окна Говард разговаривал с молодой женщиной, что-то в их манере наводило на мысль о собеседовании. Я вспомнила свой кардиган, и как, наверное, официанты сновали по залу, но я никого не видела. Я даже интерьер ресторана в тот день не запомнила – только гортензию и руки Говарда на столе. На этой девушке кардигана не было.

– Они что, серьезно такую на собеседование позвали?

– Может, она заблудилась по пути в «Кофейню»?

– Или в ту забегаловку на Таймс-сквер, где расхаживают в бикини.

– Ты про «Гавайские тропики». А там неплохо.

Несколько горошин перца проскользнули у меня между пальцев и запрыгали по полу, чпокая под ногами у официантов, когда те на них наступали. Мелкий, пряный гравий.

– Они там бешеные деньги загребают.

– Сама походи в бикини. От такого всего шаг до стрип-клуба.

– Но важный шаг.

– Слушайте, я лично берусь ее натаскать.

– Кто бы спорил.

– Она вообще в зеркало на себя смотрела? Ей что, в голову не пришло, что в таком на собеседование не ходят?

– Она что, правда думает, что ее грудь выглядит настоящей?

– Завидно?

– Готов поспорить, Джейк первым ее трахнет.

Я уронила еще несколько горошин перца, они раскатились. Я взяла новую пригоршню, горошины прилипли к ладони.

– Нет, она для кухни больше подходит.

– Слишком мало в ней азиатского.

– Тогда давайте повесим табличку: «Для поступления требуется столько-то процентов азиатского».

– Да она пряма с корабля.

– Вопрос только с какого.

– Спроси у Саши, может, она русская.

– Зоя ни в коем случае не даст Говарду ее нанять.

– Да брось, Зоя сама пришла на собеседование одетая ничуть не лучше.

– Готов поспорить, у девчонки огромный опыт.

– Ага, вопрос только в чем.

– Хватит, – сказала я.

Выпрямившись, я вытерла ладони о передник. Они разом повернулись, удивленные моим присутствием.