Книга Без права на жизнь, страница 54 – Геннадий Ангелов

— Рожа у тебя, лейтенант, омерзительная, — сказал я, когда проходил мимо. Рано радуешься и надеешься на то, что нам не удастся сбежать.

Михо остановился перед закрытой дверью и посмотрел на меня.

— Наверняка мы все умрём. Чувствую, что за дверями нас ждёт горячий приём.

— Что предлагаешь?

— Сдавайтесь, — прошептал майор, — иного выхода нет.

Я взял его за горло и сдавил так, что у него чуть глаза не вылезли из орбит.

— Не мешай, майор, честное слово.

Ослабив хватку, я толкнул его к двери.

— Ты первым пойдёшь или не хочешь?

Майор смерил меня гневным взглядом и потёр красное от пальцев горло.

— Я тебе Дёмин это и на том свете вспомню. Сволочь.

Приоткрывая дверь, он прищурился. В глаза ударил яркий свет.

— Обложили, Дёма, обложили.

— Нам бы до заветной двери добраться, а там…

— Метров двести под пулями, экая задачка. Легко, командир.

Михо усмехнулся и перекрестился.

— «Двум смертям не бывать, одной не миновать»! Так, командир? Тем более, жизнь после смерти существует. Факт.

— Хватит болтать, спрячься за дверью.

— Не стреляйте, не стреляйте, моя фамилия Сазонов, майор, — кричал наш подопечный, стоя на пороге с высоко поднятыми руками.

Я пригнулся за его спиной, и робко выглядывал наружу. Трудно что-либо увидеть, когда глаза слепят прожектора. Если подстрелят, то не смогу вернуться, и так и не доведётся стать отцом. Нет, так не годится, надо выжить, хотя шансы на спасение таяли, как конфеты во рту с каждой минутой. Наверняка весь двор забит солдатами. Что им этот майор, если наверняка у них информация, что здесь два немецких шпиона.

— Как рана? — спросил я у Михо.

— Болит, ноет, особенно сейчас.

— Держись, друг. Не знаю, чем закончится, но я тебе благодарен за помощь. Если бы не ты, я бы давно всё провалил. А так, есть портфель и почти выполненное задание.

И я похлопал по нашему пузатому трофею.

— Почти не считается. Интересно, что там внутри? Стоит ли он наших жизней?

— Стоит, стоит, уверяю тебя.

— Так можешь ты свалишь, по-тихому? Я здесь сам как-нибудь разберусь?

— Увы, могу, но не хочу. Негоже друга в беде бросать. Умирать не хочется.

— Не спорю, Дёма, не спорю. Может сделать «финт ушами»?

— О чём ты?

— Выйди и поговори.

— Что я скажу? Что прибыл из далёкого будущего, и нужно мне всего ничего — убраться поскорее с трофеем? Выглядит не более чем наивно. Хотя… Есть всё же смысл идти на разговор. Мне не хочется, чтобы всё закончилось стрельбой. Жаль будет ребят. Они советские люди. Держи.

Я протянул Михо портфель и локтём отодвинул майора в сторону. Под ложечкой засосало, и колени от гнетущего напряжения дрожали. Щурясь, я стоял под прицелом сотен стволов, как мальчишка без оружия и конкретного плана действий. Надеясь только на удачу, и ещё Бог знает на что. Кое-какие мыслишки в голове, словно тараканы копошились, в висках била барабанная дробь.

— На колени! Без глупостей!

Услышал я твёрдый, стальной голос, и послушно опустился на колени. Ко мне тут же подбежали двое солдат, подхватили, словно картонную коробку и оттащили в сторону. Кто-то ударил меня ладонью по правой щеке, и схватил за волосы.

— Потише, потише, я сам к вам вышел, поэтому попрошу не портить мне причёску.

— Шутник? Решил, немецкая сволочь, пошутить перед смертью? Ну-ну, валяй ваньку дальше. Только это тебя не спасёт. Что с майором?

На меня пристально смотрели два человека. Один был в форме подполковника, второй майор НКВД. Оба были высокого роста, коренастые и широкоплечие. Меня усадили на кучу тряпок, и по бокам поставили двух автоматчиков, на всякий случай. Предварительно обыскали, и забрали документы.

— Лейтенант Дёмин.

— Так точно, это моя фамилия.

Подполковник присел и заглянул мне в глаза.

— На немца ты не похож, Дёмин. Не вижу страха и ненависти в глазах. Так кто ты такой? Немцы другие, я-то знаю.

Три прямоугольника на погонах подполковника и петлицы, говорили о том, что он танкист.

— Моя фамилия Голубев, Дёмин, если у нас с тобой не получится разговор, я отдам тебя на растерзание НКВД. Видишь майора, он просто жаждет крови за весь переполох, что вы здесь устроили. У тебя пять минут.

Он показал на часы и закурил.

— Мне есть, что сказать, товарищ подполковник. Вы не знали такого капитана Пескова?

— Пескова? Знал, почему нет? Геройский был парень.

— Давайте вдвоём поговорим. Пусть солдаты уйдут. Оружия при мне нет, и боятся Вам нечего.

Подполковник встал и подошёл к майору. С минуту тому что-то говорил, доказывал, после чего мы остались вдвоём.

— Слушаю тебя, Дёмин. И предупреждаю, не вздумай врать.

Он вытащил табельное оружие и прислонился спиной к стене.

— Наш заложник, майор, может Вам гораздо больше рассказать, чем я и мой напарник. Мы советские люди. Не предатели.

— Так, так, интересно, что может мне рассказать майор?

На его лице появилась улыбка, и он потёр рукой худые щёки.

— Например, то, как в этих стенах, — и я показал рукой на тюрьму, — был расстрелян капитан Песков и многие другие люди, причём невинные. Допросите его, и он сам признается в этом. Мы выполняем задание высшего командования, и я с удовольствием сдам вам майора, тёпленького.

Я закончил и пристально глянул подполковнику в глаза. В них что-то изменилось, и мне показалось, что я смог заинтересовать его.

— Зачем Вы здесь? — спросил он, нахмурившись.

— Не могу ответить. Не имею права.

— Что взамен?

— Взамен, вы дадите мне с моим напарником уйти. Тихо и мирно. Больше ничего. И никто при этом не пострадает. Уберите людей и мы продолжим.

— Это слова, Дёмин. Причём не имеющие фактов.

— Факты?

Чуть не рассмеявшись и едва сдерживаясь, ответил:

— Будут Вам факты. Побеседуйте с майором, он давно хочет исповедаться.

— Хорошо, давай Дёмин сюда майора, и я приглашу НКВД. Беседа должна состояться при свидетелях. Иди.

Он отступил на несколько шагов назад, давая мне возможность вернуться к Михо. Майор сидел на земле, упираясь в дверь, и смотрел на меня ненавистным взглядом.

— Вставай, герой, сейчас ты побеседуешь со своими коллегами.

Михо оживился, но не вышел из укрытия. Я подмигнул ему, помогая майору встать, повёл за собой. Три офицера уже ждали нас и о чём-то беседовали. Майор замер и покосился на меня.