Онлайн книга «Исступление. Скорость»
|
Гораздо ближе, чем будущие дворцы на холмах, менее чем в сотне футов от шоссе, на лугу близилось к завершению строительство гигантского скульптурного сооружения. Высотой в семьдесят футов, длиной в сто пятьдесят, трехмерного, из дерева, выкрашенного в серый цвет с глубокими черными тенями. В соответствии с традициями ар-деко скульптура представляла собой стилизованный образ мощной техники, включая колеса и приводные тяги паровоза. Были там и огромные шестерни, и странные механизмы, и много чего другого, никак не связанного с поездом. Гигантская стилизованная фигура мужчины в рабочем комбинезоне находилась в той части панно, которая вроде бы являла собой паровоз. Наклонившись, словно под сильным ветром, мужчина пытался то ли повернуть одно из колес, то ли его руки случайно попали под колесо и теперь его затягивало туда целиком. Движущиеся части скульптурного сооружения пока еще не двигались, однако они уже создавали убедительную иллюзию движения, скорости. Спроектировал это чудо знаменитый художник и скульптор по имени Валис (фамилии не было), и теперь он строил его с командой из шестнадцати рабочих. Скульптурное сооружение символизировало суетность современной жизни, где индивидуума сокрушали силы общества. В день открытия курорта Валис собирался поджечь свою скульптуру и спалить ее дотла, символизируя свободу от безумного темпа жизни, которую представлял собой новый курорт. Большинство жителей Виноградных Холмов и окрестных городков подсмеивались над скульптурой и, когда называли ее искусством, словно брали это слово в кавычки. Билли, наоборот, скульптура нравилась, а вот в намерении сжечь ее смысла он не находил. Тот же художник однажды привязал двадцать тысяч наполненных гелием красных шариков к мосту в Австралии, чтобы создалось впечатление, что шарики держат мост на весу. С помощью дистанционного управления все шарики взорвались одновременно. В том проекте Билли не понимал ни самого «искусства», ни необходимости его взрывать. Не будучи критиком, он, однако, чувствовал, что это скульптурное сооружение или низкое искусство, или высокое ремесленничество. А сжигать его… смысла нет, все равно что ожидать, когда какой-нибудь музей отправит в костер полотна Рембрандта. Но в современном обществе его ужасало столь многое, что он и не думал переживать из-за такого пустяка. Впрочем, в ночь сожжения не собирался наблюдать за этим действом. Он вошел в таверну. Воздух наполняли запахи специй. Бен Вернон готовил соус чили. За стойкой Джекки О’Хара проводил инвентаризацию спиртного. – Билли, вчера вечером ты не видел специального выпуска по шестому каналу? – Нет. – Ты не считаешь, что сообщения о НЛО и похищениях людей инопланетянами требуют специальных выпусков новостей? – Я занимался резьбой по дереву под музыку. – Этот парень говорит, что его забрали на материнский корабль, находящийся на околоземной орбите. – Что в этом нового? Об этом говорят постоянно. – Он говорит, что группа инопланетян провела ему проктологическое обследование. Билли толкнул дверцу, ведущую за стойку: – Все они так говорят. – Я знаю. Ты прав. Но я этого не понимаю. – Джекки нахмурился. – Представители высшей инопланетной цивилизации, в тысячи раз более разумные, чем мы, пролетают триллионы миль, пересекают межзвездное пространство, и все для того, чтобы заглянуть кому-то из нас в зад? Они что, извращенцы? – В мой они никогда не заглянут, – заверил его Билли. – И я сомневаюсь, что они обследовали прямую кишку этого парня. – Но ему можно верить. Он – писатель. Я хочу сказать, и до этой книги он опубликовал несколько других. Билли достал из ящика фартук, завязал на талии. – Публикация книги – не повод доверять человеку. Гитлер тоже публиковал книги. – Правда? – спросил Джекки. – Да. – Тот Гитлер? – Ну, я говорю не про Боба Гитлера. – Ты смеешься надо мной. – Посмотри в библиотеке. – А что он писал? Детективы или что-то еще? – Что-то еще. – А этот парень писал научную фантастику. – Ты меня удивил. – Научную фантастику, – повторил Джекки. – К счастью, то будущее, о котором он писал, так и не реализовалось. – С рабочего столика он взял маленькую белую миску, недовольно фыркнул. – Мне что… уменьшить Стиву жалованье за перерасход продуктов? В миске лежали от пятнадцати до двадцати черенков вишен, все завязанные узлом. – Посетители находят его забавным. – Потому что наполовину пьяны. В любом случае он прикидывается забавным парнем, но на самом деле он не такой. – У каждого свое представление о том, что забавно, а что – нет. – Я про другое. Он только прикидывается весельчаком, которому все легко и по барабану. – Другим я его не видел, – заметил Билли. – Спроси Селию Рейнольдс. – Это кто? – Живет рядом со Стивом. – У соседей особые отношения, – напомнил Стив. – Нельзя верить всему, что они говорят. – Селия говорит, что он буйствует у себя во дворе. – Что значит… буйствует? – Она говорит, сходит с ума. Рубит вещи. – Какие вещи? – Скажем, стул из столовой. – Чьей? – Своей. Рубил его, пока не превратил в щепки. – Почему? – Рубил и сыпал ругательствами. Вроде бы срывал злость. – На стуле? – Да. И он рубит топором арбузы. – Может, он любит арбузы, – предположил Билли. – Он их не ест. Рубит и рубит, пока не остается ничего, кроме отвратительного месива. – И при этом ругается. – Совершенно верно. Ругается, рычит, ревет, как зверь. Превращает арбузы в месиво. Пару раз набрасывался на кукол. – Каких кукол? – Ну, ты знаешь, женщин, которых выставляют в витринах. – Манекены? – Да. С ними он расправлялся топором и кувалдой. – Где он брал манекены? – Понятия не имею. – Что-то тут не так. – Поговори с Селией. Она тебе все расскажет. – Она спрашивала Стива, зачем он это делает? – Нет. Боится. – Ты ей веришь? |