Онлайн книга «Закон маузера»
|
Вот и на этот раз присутствие джигитов мигом ускорило кругооборот бумаг. До обеда остаётся целый час, а грузовики уже наполовину затарены — ящиками со снарядами и патронами, бочками с бензином и маслом, запчастями, сухими пайками, тюками с маскировочными сетями и прочим, и прочим, и прочим. За десять минут до отправления Кирилл стоял под круглыми вокзальными часами, погружённый в философические размышления. Как быстро перевернулся день! Налаженная жизнь, привычная череда будней — ничего этого уже нет, а ему светит дальняя дорога… Тут на перрон выбежала Даша, и у Кирилла сразу отлегло. — Дашка! — Кирилл! Девушка обхватила его за шею, прижалась, не удерживаясь от всхлипываний. — Ну чего ты? — ласково проговорил Авинов, целуя Дашины волосы. — Всё хорошо… — Ага… — глухо проговорила Даша, уткнувшись лицом в мужнину грудь. — Сейчас как уедешь, и я тебя не увижу… — Увидишь! Я тебе обещаю… Требовательно загудел паровоз. — Ну всё, маленькая. Пора! Жди, я скоро! Крепко поцеловав жену, Кирилл сжал её плечи, подержал за руки и заскочил в теплушку, облюбованную мастеровыми-добровольцами. Стоя в открытых дверях, он провожал взглядом девушку, старательно улыбаясь ей и помахивая рукой, пока станция не пропала за поворотом. …Днестровская и обе Донские армии, проще говоря дроздовцы с донцами, ещё в марте заняли Сумы. Перешли в наступление Добровольческая и Кавказская. Вошли в Дмитриев и в Севск, где начинались славные преданиями Брянские леса. Взяли Курск, пробились к Орлу… Запахло Москвой. И вот что-то пошло не так. Достать свежие газеты было просто негде, приходилось питаться слухами, а те становились всё тревожней. Во Льгове, на виадуках, состав хоть и был литерным, а простоял без малого час, пропуская тяжёлые бронепоезда «Иоанн Калита» и «Москва». А потом навстречу покатил санитарный поезд, забитый ранеными. — Што деется хоть? — прокричал Кузьмич, выглядывая в двери теплушки. Санитарный, составленный сплошь из вагонов второго класса, притормозил на соседних путях. «Ходячие», с руками на перевязях, с забинтованными головами, на костылях, торопливо курили в тамбуре. — Попёрли красные! — отвечали Исаеву. — Мильёна три враз! Да на танках англичанских! Мы и отступили… Раненый штабс-капитан, которого Авинов угостил папироской, вздыхал, качая головой: — Плохо дело, господин подполковник… Это какая-то человеческая икра! Ползёт, ползёт, и конца ей не видно. И я никогда ещё не наблюдал столько танков сразу, в одном месте! Красное командование перешло в общее наступление: конница Будённого ударила в стык Донской и Днестровской армий, а на левый фланг дроздовцев двинулись войска т-товарища Уборевича. Брянск мы оставили, Орёл тоже… Мы отступаем, а красные рвутся на юг, обгоняя нас, подчас оставляя у себя в тылу! Не знаю… Не будь у комиссаров такого разгильдяйства, нас бы просто смели… Засвистел паровоз, лязгнули сцепки, и штабс-капитан, торопливо загашивая папиросу, похромал к ближайшему тамбуру, где его подхватили солдаты, помогая одолеть крутые ступеньки. Вскоре тронулся и литерный. От Льгова есть железнодорожные ветки на Брянск и на Курск, «авиновский» эшелон тронулся в сторону Брянска. Минуя Дмитриев, выбрались к станции Комаричи. От Комаричей на Брянск путь одноколейный и проходит по насыпи. Узнать что-либо на самой станции не получилось — разбежались все. «Красные идут!» — этот безмолвный крик словно висел в воздухе, угнетая и рождая страх. От танкистов и шофферов к Кириллу подошли поручики Дубатов и Чутчев. — Господин подполковник! — с тревогою спросил Дубатов, длинный как жердь. — Куда же нам теперь? — Знать бы! Все телефоны молчат вместе с телеграфом — наверняка оборваны провода. Нас ждали на станции Навля. Двинем в том направлении, что нам ещё остаётся… По вагонам! Был час пополудни, Комаричи остались далеко позади, впереди, рассекая суровый хвойный лес, тянулись рельсы — и ждала полная неизвестность. Красные помогли Авинову определиться. Из-за леса вынырнули бомбовозы «Илья Муромец» с красными звёздами на крыльях — это было бойзвено Штавоздухфлота 14-й армии командарма Уборевича. Красвоенлёты с ходу стали бомбить эшелон. — Возду-ух! — разнеслись голоса. Бомбы падали как попало — они рвались в лесу, щепя деревья, бухались между чащей и железнодорожными путями. Но вот вроде приловчились — метко сброшенная трёхпудовка угодила прямо в паровоз. Вспухшее облако пара скрыло локомотив. Ещё две аэропланные бомбы раскурочили полотно — рельсы загнулись салазками. Осколки посекли нескольких человек, потом рванула цистерна с бензином — пламя взвилось так высоко, что охватило снизившегося «ильюшку». Бомбардировщик выплыл из огненной тучи с горящими крыльями, пронёсся над лесом, цепляя колёсами верхушки деревьев, и скапотировал — стал на нос, да и перевернулся, круша сосны и рассыпаясь сам. Два оставшихся «Муромца» описали над эшелоном круг, строча из пулемётов. Текинцы отвечали красвоенлётам из ППТ. Бомбардировщикам это не понравилось, и они улетели. — Шпалы готовим! — надрывался Авинов, пробегая по насыпи. — Будем съезжать прямо на рельсы! Быстро, быстро! Вместе с текинцами под его командой находилось ещё с сотню человек, «сборная солянка» — танкисты из Добрармии, которой командовал Врангель, мастеровые из Харькова, Ижевска, Мотовилихи, казаки-пластуны. Но сейчас все действовали как один — волокли шпалы, сколачивали из них сходни, подсыпали гравий, снимали брезенты, заводили машины. Первым на пути осторожно спустился Т-13. Взревев мотором, он развернулся на рельсах, визжа и скрежеща, и съехал вниз по насыпи. Грузовикам пришлось посложнее, но они и сами полегче были. — Поворачивай, поворачивай! Не останавливайся, Махмуд! Отгоняй подальше в лес! Вон где просека или что там… Давай-давай! Заслоняясь рукою от пышущей жаром цистерны, развороченной взрывом, Кирилл вскочил на платформу с последней «тринадцаткой». Вскарабкавшись на броню, он отпер люк и, шепча разнообразные пожелания большевикам, пролез на место механика-водителя. Солнца через распахнутый люк поступало немного, но борта танка, отделанные пробкой, были выкрашены в белый цвет. Тут же свет заслонил некто кряхтящий. — Это я, сердар… — пропыхтел Саид. |