Онлайн книга «Агата и тьма»
|
Он говорил тихо – почти шепотом, так что ей пришлось напрягать слух, чтобы уловить слова за звяканьем посуды и застольной болтовней: – Когда это было… двадцать лет назад? Я занимался одним особенно неприятным случаем эксгумации… Вас это не беспокоит? Мы ведь все-таки только что поели, а я… – Я никогда не была склонна к излишней брезгливости, Бернард. – …Ну вот: он лежит, готовый к исследованию. Молодой уголовный следователь рядом со мной, возможно, нервничающий из-за своего первого вскрытия, закуривает сигарету. Я резко обернулся и сказал: «Молодой человек, курить нельзя! Это помешает мне уловить запахи, которые меня интересуют». – После чего, – весело подхватила Агата, – вы наклонились к трупу и принюхались… словно покойник был розовым кустом… Эту историю я тоже слышала. Его лицо было бесстрастным, однако она ясно заметила терзания. – Мое обоняние… оно почти исчезло. Она качнулась вперед: – Ох, Бернард! Это же просто ужасно. Он чуть пожал плечами: – А то, что я упорно называю прострелом… но что, как мы все понимаем, на самом деле сильный артрит… устроился у меня на пояснице со всеми удобствами. В ответ она неуверенно улыбнулась и сказала: – Это – дань возрасту, но такое случается, Бернард, – и это просто приходится терпеть. С годами дар жизни кажется сильнее, важнее… – Даже в военное время? Она тщательно подбирала слова, зная, что он потерял сына: – В такие времена, в мире выбитых окон, бомб и противопехотных мин естественно ожидать, что и тебя самого скоро убьют… что ты узнаешь о гибели друзей… что можно потерять тех, кого ты любишь больше всего на свете… Невеселая улыбка дрогнула у него на щеке: – Но нельзя отчаиваться, полагаю. Она покачала головой: – Просто живешь. Но при этом предпринимаешь… некие меры предосторожности. В серых глазах промелькнуло нечто вроде смеха. – И какие же меры предосторожности может предпринять известный автор детективов? Она села прямее и объявила: – Я только что завершила две мои последние книги. – Последние?.. – Я написала заключительный роман с мерзким маленьким бельгийцем – и с огромнейшим удовольствием его прикончила, между прочим! И я только что дописала последний детектив с Джейн Марпл. Он подался к ней: – Но ведь вы не намерены бросить писать, дорогая?… Она рассмеялась: – Нет. Говоря о «последних» романах, я имею в виду, что по моему завещанию они будут напечатаны посмертно: рукописи лежат в банковских хранилищах здесь и в Нью-Йорке. Это вроде моего наследства – страховой вклад, если хотите, для мужа и дочери. Он откинулся на спинку кресла с улыбкой облегчения: – Должен признаться, что возможность того, что вы бросите писать, представляется как минимум маловероятной. Она поставила локоть на стол, подперев подбородок ладонью. – Однако вопрос в том… что именно я стану писать? – Не понял. Разве вы и дальше не будете писать детективов и всего этакого? – Отчасти мне кажется, что эти два романа действительно должны быть последними, где появится эта заезженная парочка старомодных сыщиков. – Старомодных… почему? – Они из другого времени. Мир Пуаро с интригами аристократических особняков и мир Марпл с деревенскими предательствами. Открытки из эпохи невинности. Сэр Бернард прищурился: – По контрасту с посланиями из мира выбитых окон, бомб и противопехотных мин? – Совершенно верно. – Она устало вздохнула. – Последнее время я все больше перехожу на шпионские романы и… вам не наскучило меня слушать? – А у меня скучающий вид? – Нисколько… но, право, мне бы не хотелось… – Полноте, Агата. Я почту за честь быть вашим исповедником. Она снова рассмеялась: – Бернард, я вот думаю: а в послевоенном мире… если эта война вообще когда-то закончится… и мы обнаружим, что живем в такой стране, где писатели могут печатать не только вариации на тему «Майн кампф»… будет ли мой стиль убийств по-прежнему в моде? Теперь он уже открыто веселился: – А какой стиль убийств вы обдумываете? – Если будете надо мной смеяться, я брошу в вас салфеткой. Право слово, брошу! Он вскинул руки, сдаваясь: – Я вам верю. Вопрос был серьезный. Она вздохнула: – И ответ тоже… Вы знакомы с новым видом якобы «реалистических» детективов, который пришел из Штатов? – Нет. – Ну, коротко говоря, это направление, называемое «крутым»… – До чего же гадкое определение. – Да, ведь правда? А и сами книги довольно-таки гадки и неприятны. Но один автор пишет хорошо – может, вы слышали о нем… Дэшил Хэммет? – Нет. – Бывший сыщик агентства Пинкертона. Пишет с приятной лаконичностью. А вот его последователи – большей частью сторонники смертоубийства: кровавое насилие, вульгарный секс. Один тип, Чэндлер, пишет живо, но его сюжеты – это непонятный мусор… Только никому не говорите, что я так сказала. – Даю слово. – Однако все-таки, может, эти авторы что-то нашли… – Что-то неприятное, я бы сказал. – Верно. Они чувствуют, что читатели… по мере того как мир вокруг становится все более ужасающим… теряют способность чувствовать и нуждаются во все более сильных стимулах. Как бы я ни относилась к их романам, они показывают современный мир. Неприятный мир. – Ее передернуло. – Можете себе вообразить, каким скорее всего будет первый крупный американский автор детективов после войны? Каким немытым чудовищем он окажется? Сэр Бернард благоразумно оставил сей риторический вопрос без ответа: – Насколько я понял, вы намереваетесь писать о преступлениях и убийствах более реалистично. Она кивнула, прищурившись: – Бернард, вы выразили это гораздо более просто и ярко, чем зарабатывающий на этом профессиональный писатель. – Спасибо. – Вопрос вот в чем: вы мне поможете? – Как? Она подалась ближе и заглянула ему в глаза: – Я хочу сопровождать вас на место преступления. Я хочу видеть, как вы работаете, как работает полиция, и добиться более четкого понимания реальности, стоящей за теми фантазиями, что я подаю к столу. Он отшатнулся: |