Онлайн книга «Кости»
— И что бы он вам сказал? — возразила Валленбург. — Это же только интуиция. Майло одарил ее отеческой усмешкой. — Когда неизвестно, кто это сделал, мы хватаемся за все подряд, госпожа адвокат. — Ну да, конечно! Так бы вы ему и поверили. — Я собирался сказать Саймону, — сказал Хак. — Если вообще… — Что «если вообще»? — спросил я. — Если вообще смог бы рассказать кому-нибудь. — Если, если… Самое длинное слово в словаре, — заметил Рид. — Я об этом думал, — возразил Хак. — О том, чтобы сказать Саймону. Но она же его дочка, он ее любит… А я так, посыльный. — И вы так ничего и не предприняли, — подытожил Рид. — Нет, я… я позвонил ему, чтобы услышать его голос — может, тот подскажет мне, что делать. Саймон не взял трубку. Я все звонил, звонил, а он не отвечал. Я написал и-мейл. Он не ответил. Я тогда написал и-мейл Надин, и она тоже не ответила. Тут я забеспокоился. А потом стало известно про тех других женщин… Я услышал про них и сказал себе: «Это те самые женщины, к которым ты ходишь». — И тогда вы сбежали? — уточнил я. — Я убил человека, я покупаю секс за деньги, был знаком с Селеной. И все остальные — богачи. — Он обернулся к Валленбург: — Вы мне говорили вернуться, а я не послушался. — Трэвис, это не тема для обс… Майло встал, подошел к столу, уставился на Хака. — Это вся история, приятель? — Да, сэр. — Бред сивой кобылы. — Посадите меня обратно в клетку, сэр. Я заслуживаю всего, на что вы меня осудите. — Ах, вот как? Валленбург вскочила на ноги, вытянула руку между Хаком и Майло. — Это не признание! Майло хмыкнул: — Селена, шлюхи, целый заговор — и все только затем, чтобы оклеветать тебя… Как удачно! — Ради всего святого, ну как же вы не видите? — взвилась Валленбург. — Ведь на первый взгляд он идеальный козел отпущения! — Только на первый взгляд? — Вдумайтесь в суть: перед вами человек, который ни за что ни про что попал в тюрьму, но не держит зла. Человек, который вел жизнь, абсолютно чуждую насилию. Ради всего святого — ведь он же спас ребенка! — Да не спасал я ее, Дебора. Я просто взял ее с тротуара и… — Помолчите, Трэвис! Вы же видели, как Брендин на вас смотрит. Если б не вы, этот ублюдок мог бы вернуться и забить ее насмерть, как забил насмерть ее мать! — Дебора… — Ну что «Дебора», Трэвис? Пора вам уже взяться за ум и начать заботиться о себе. Вам хватило глупости сбежать, хватило глупости не вернуться, когда я вам говорила, что надо вернуться. А теперь вы ведете себя как круглый идиот! — Я… — Да, Трэвис, жизнь — дерьмо, мы все это поняли. Но в данном конкретном несчастье вы не виновны, и, если будете держаться фактов, полиция вам поверит! И посмотрела на Майло. Тот остался нем. Хак сказал: — Но ведь я допустил, чтобы все это случилось, Дебора… — Трэвис, вы были всего лишь посыльным, а не всеобщим сторожевым псом. Если б вы сказали о Симоне что-нибудь плохое, то остались бы без работы, а она по-прежнему спокойно продолжала бы охмурять отца и выполнять свой план. — О каком плане идет речь? — спросил Рид. — О плане на сто тридцать три миллиона долларов, — отозвалась Валленбург. — Эта девчонка от своего не отступала. Никогда! Майло хмыкнул. — Какие точные цифры! Валленбург ответила ледяной усмешкой. Лейтенант продолжил: — Если это действительно так, мы говорим о долгосрочных, далеко идущих планах. Убивать проституток на протяжении года и трех месяцев, складывать их в болото — и все только затем, чтобы выдать смерть Вандеров за убийство в состоянии аффекта? — Лейтенант, речь идет о мотивах ценой в сто тридцать три миллиона. Убийство Селены обратило ваше внимание на Вандеров и вывело вас на Трэвиса. Убийство трех женщин позволило выдать это за дело рук маньяка. Хитроумная сучка преподнесла вам Трэвиса на тарелочке! Зная его историю, она понимала, что вы нацепите шоры. — Бож-же мой! — съязвил Майло. — Ну и в чем же тут соль? — Сто тридцать три мил-ли-она, лейтенант! Такой горшочек с золотом стоит того, чтобы выстроить планы на год вперед. — Классная киношка выйдет. — «Оскар» за лучший документальный фильм, лейтенант. — И мы должны воспринять все это нутром из-за чувств мистера Хака… Прямо вот тут! — Он потер свой выпяченный живот. — Нет, потому что это правда, потому что все это логично, и потому что у вас нет ни единого доказательства причастности Трэвиса хоть к одному акту насилия. Майло, ухмыльнувшись своей волчьей усмешкой, перегнулся через стол так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Хака. Тот нервно облизнул губы. Валленбург начала: — И вовсе ни к чему его запу… — Трэвис, мне понравились твои истории. Расскажи мне еще одну. — Какую, сэр? — О той крови, которую мы нашли в сливе раковины у тебя в комнате. Кадык Хака подпрыгнул у него на шее. — Я… ну, может быть, я порезался… Я был выбит из равновесия. Голова болела, может быть, я порезался и смыл кровь в раковину. — Порезы остались? Он оглядел руки Хака. — Нет, все чисто. — Ну, посадите меня в клетку, мне все равно, — сказал Трэвис. — Какая у тебя группа крови, сынок? — Первая положительная. — У тебя в сливе нашли четвертую. Хак побелел. Майло прихлопнул своей лапищей его руку. Хак вцепился в него, будто ребенок, ищущий защиты. — Расскажи-ка нам про четвертую группу, сынок. — Это Саймон, — сказал Хак. — У него редкая кровь. Его все время зовут в доноры. — Ага, и он поделился своей редкой кровью с твоей раковиной… Расскажи что-нибудь получше, сынок. Валленбург парировала: — Если некто расчетливо и продуманно убивал людей, ему не составило бы труда подлить кровь в эту чертову раковину. Симона имела доступ в дом — могу поручиться, что и Уэйр тоже; разумеется, он имел доступ, принимая во внимание его отношения с Симоной, ей достаточно было дать ему этот чертов ключ, и… Хак, по-прежнему сжимая запястье Майло, протянул свободную руку. — Посадите меня в клетку! |