Онлайн книга «Иррационариум. Толкование нереальности»
Алекс помолчал. – Она мне не поверит, – тихо ответил он. – Я ее видел – она совсем ненормальная. – Алекс, его матушка знала про квартиру на Энгельсовской? – Нет, конечно. Этого еще не хватало! – А что он там жил по несколько дней, ее не смущало? – Она думала – он по бабам тусуется, – с великолепным презрением ответил Алекс. И тут же мое хорошее отношение к бедному мальчику, к сиротинушке этой ростом за метр восемьдесят, с выбеленными волосами, стало таять… – Бедная матушка, – сказала я. – Но с Дианой нужно что-то делать. Если она вспомнит, что вы друг Вишневецкого, она будет вам доверять… Я очень вас прошу… В голове у меня сложилась двухступенчатая комбинация: сперва подружить Диану с Алексом, а потом добрые люди откроют ей глаза на Алекса и его дружбу с Вишневецким. Слава те Господи, полон салон добрых людей, а Алекс с его жеманным голоском для наших девочек – не загадка века. – Хорошо, я постараюсь. – Вы сейчас где-то трудитесь? – Сейчас – нет. – Тогда идем в салон, я вам рабочее место покажу. Диана пока в больнице, поработаете за нее, потом… потом я разберусь… У нас два дежурных администратора, третий не нужен, но, поскольку от Дианы я все равно хотела избавиться, можно было из хозяйственных денег выкроить месячную ставку стажера. Все, что я могла сделать для Дианы, – это выдернуть ее из депрессии жестоким, но единственно возможным способом. И на том с ней расстаться – даже оказать протекцию, в парикмахерской, где подрабатывает Аня, вроде бы администратор уходит в декрет… И тут я услышала шаги смерти. Невесомые шаги – не каждой кошке удается так легко пройти. Светлые волосы Алекса чуть засеребрились… Я чуть было не спросила смерть: этот-то на что тебе сдался? Но у смерти были свои планы. Нарушить их я не могла. Вдруг стало очень жаль времени, потраченного на этого мальчика. Полчаса, целых полчаса. Он был мне безразличен. Правда, парень красив, даже очень красив, неудивительно, что эти господа прибрали его к рукам. Но, раз смерть так решила, помочь ему я не могу. И тут позвонил Лешка. – Мам, где лежит большой альбом? Тот, в мохнатой обложке? Плюшевый бордовый альбом у нас был, его еще бабка купила, и дед, естественно, держал его у себя. – Зайди к деду в комнату, там на средней полке слева посмотри. Среди книг… Да! Дед его во что-то обернул. А зачем тебе? – В школе сказали сделать презентацию «Мой род». Значит, нужно начать с деда. И у деда были же родители? Ты не бойся, я фотки отсканю! Дед показывал маленькую фотку – когда он во флоте служил… Мам, ты не помнишь, на каком корабле он служил? – Маленькая фотка? Дед на ней был совсем юный, коротко стриженый, щекастый – такую упругую щечку и не захочешь, а ущипнешь. Дед был похож на Алекса… – Ма-ам! – Лех, я перезвоню. И я уставилась на Диневича, удивляясь собственной злости. Он посмел быть похожим на нашего деда! Этот Алекс мог трахаться со всем городом, но быть похожим на деда не имел права. И волосы вдруг сильнее засеребрились… * * * Девочка, это знак для тебя. Парень, когда Вишневецкий его бросил, с горя пошел по рукам. Девочка, это СПИД. Он еще сам не знает. А если закатаешь левый рукав его стильного джемпера, то увидишь следы инъекций. А если пошарить в его стильной сумочке, найдешь смятые бумажки из-под доз кокаина. Он еще не конченый наркоман, он пока только балуется, и то не за свой счет. Он рыдал, когда узнал, что Вишневецкий ушел. Не придавай значения. Он может зарыдать и из-за сломанного ногтя. Он пустой, как воздушный шарик, девочка, и пытается заполнить эту пустоту имитацией чувства. Твоя новая подружка Аринка этого еще не поняла. Его содержал Вишневецкий, потом – еще кто-то, потом – еще… Работать он не умеет, не любит, не хочет и не будет, а годы идут. Аринка, возможно, станет его подкармливать, и еще кто-то из подружек, и кто-то из приятелей. Но все они разбегутся. И он останется один. Сил, чтобы сделать рывок, уехать, где-то начать жизнь сначала, у него нет. А если не жизнь, то что? Понимаешь, девочка? Мне придется позвать его и прикоснуться к нему. Надеюсь, что получу распоряжение, когда он сдуру примет слишком большую дозу наркоты. Бывает, что мысли уходящего хороши, честны, прекрасны. Тогда я проявляю милосердие. Этот будет страдать, потому что недополучил в жизни оргазмов. На всех моего милосердия не хватит. Я могу удержать на грани твоего деда, совсем ненадолго, чтобы твоя совесть была чиста. Не так уж часто мне приходится спасать чистоту совести. У Алекса она в зачаточном состоянии, как у младенца. Он потому и позволил повести себя этой дорожкой, что отчаянно желал оставаться подростком, красивым и желанным мальчиком. Но кое-что хорошее нашлось и в его душе… даже странно… * * * Она отыскала меня через Фейсбук. Вот ведь чертова сеть! И захочешь спрятаться от всего мира – а не сумеешь, обязательно туда вылезешь. Я оставила следы в аккаунте Светы Урновой. За эти следы Жанна Доронина и зацепилась. Деда из реанимации перевели в обычную палату, но нас предупредили: организм изношенный, счет идет в лучшем случае на недели. Он и сам это понимал. Попросил, чтобы привели Лешку. Объяснял, что нужно сделать с его библиотекой. То есть – уходил мирно и неторопливо. И я старалась как можно больше времени проводить с ним. Чтобы он успел рассказать все, чего я не знала о нашей семье… Мне было не до Дианы с ее бестолковой мамочкой, не до Алекса, который так в салон и не пришел, не до поисков убийцы. Я спасала свою совесть. Так что попытка Жанны вызвать меня на разговор была безуспешной. Я ответила, что по семейным обстоятельствам не могу сейчас заниматься покойным Вишневецким и его голубой компанией. – Это очень важно, – сказала Жанна. – А в чем, собственно, дело? – Не телефонный разговор. – У меня дед умирает… – неожиданно для себя сообщила я. Жанна молча отключилась. В кабинетик заглянула Настя. – Так выйдет завтра эта страдалица или не выйдет? Сколько можно ее подменять? – Ты ей звонила? – Трубку не берет. Делать нечего – я связалась с Ольгой Константиновной. – Дишенька дома, – сказала мамочка. – Мы вместе на кладбище сегодня ездили. |