Книга Буря Жнеца. Том 2, страница 32 – Стивен Эриксон

– Подождать? И сколько?

Летери улыбнулся.

– Это не мне решать.

– Опять ваши с канцлером игры? Я же вижу, что Рулад не сам это придумал.

– Увы, на этот раз вы ошибаетесь, – ответил Сиррин.

– Мне уже приходилось убивать тисте эдур.

Самар Дэв смотрела на Карсу Орлонга, а тоблакай изучал потрепанный доспех из ракушек, разложенный на койке. Перламутровые чешуйки потемнели и покололись, в некоторых местах виднелись проплешины, сквозь которые проглядывала недубленая кожаная подкладка. Карса собрал несколько сотен дырявых монет, отчеканенных из латуни и практически не имевших ценности: явно собирался делать из них заплатки.

Интересно, задумал ли он это как насмешку? Хочет увидеть презрительную ухмылку на лице Рулада? От Карсы Орлонга такого вполне можно ожидать.

– Я почистил колоду от неудачников, – продолжил он и оглянулся на Самар Дэв. – Где теперь эти, что из Анибарского леса? А летерийцы оказались еще более жалкими. Заметила, как они сжимаются при виде меня? Я отправлюсь в город, не снимая меча, и никто не посмеет меня остановить.

Она провела руками по лицу.

– Ходят слухи, что скоро объявят первый список чемпионов. Разбуди гнев этих людей, Карса, и долго ждать дуэли с Императором не придется.

– Отлично, – буркнул он. – А после я займу его место.

– Ты этого хочешь? – спросила она, недоверчиво сощурив глаза.

– Да, если так они оставят меня в покое.

Самар Дэв хмыкнула.

– Тогда метить в императоры тебе точно не стоит.

Карса выпрямился и придирчиво оглядел свой вычурный, пусть и потрепанный доспех.

– Я не собираюсь сбегать, ведьма. У них нет повода удерживать меня.

– Тебе никто не запрещает покидать подворье и ходить где вздумается… только меч оставь.

– Ни за что.

– Тогда будешь сидеть здесь и медленно сходить с ума на радость Императору.

– Думаю, я сумею пробиться.

– Карса, им просто нужно, чтобы ты не убивал невинных. Их можно понять, учитывая, насколько ты… ну, вспыльчив.

– Вот именно это недоверие меня и злит.

– Заслуженное, – парировала Самар Дэв. – Потому что тебе уже приходилось убивать эдур и летери. И преду в том числе…

– Я же не знал, кто он.

– А если бы знал, что изменилось бы? Ничего. И вот еще: он, между прочим, был братом Императора.

– Этого я тоже не знал.

– И?

– Что «и», Самар Дэв?

– Ты пронзил его копьем, так?

– Он атаковал меня магией…

– Я уже слышала эту историю от тебя, Карса Орлонг. Ты перебил весь его экипаж, затем высадил дверь его каюты, проломил черепа телохранителям. Знаешь, в такой ситуации я бы тоже воззвала к своему Пути, если бы могла, и обрушила всю его мощь на тебя.

– Думаю, разговор пора закончить, – проворчал тоблакай.

– Ну и ладно, – бросила она, поднимаясь со стула. – Пойду к Таксилийцу. Его упертость хотя бы можно терпеть.

– Вы что, спите теперь?

Она замерла в дверях.

– А если и да?

– Без разницы, – сказал Карса, впившись взглядом в разваливающийся доспех. – Я сломаю тебя напополам.

Мало других комплексов, так теперь еще и ревность? Нижние духи! Самар Дэв открыла дверь.

– Если на то пошло, то мне больше нравится старший оценщик. Увы, он принял обет безбрачия.

– Этот подобострастный монашек все еще здесь?

– Да.

– У тебя странные вкусы, ведьма.

– Даже не знаю, что на это ответить, – не сразу произнесла она.

– Так и не отвечай.

Поджав губы, Самар Дэв вышла из комнаты.

Карса Орлонг пребывал в дурном настроении, но он и представить не мог, что это как-то повлияло на его беседу с Самар Дэв. Она – женщина, а разговаривать с женщиной все равно что сидеть в пыточном кресле, пока тебя препарируют разными инструментами, которые находятся за гранью мужского понимания. Куда как проще с мечами. Даже грядущая война всех против всех не так напрягает, как легчайшее соприкосновение с женским вниманием. Но что еще паршивее, теперь ему этого соприкосновения не хватало. Конечно, к услугам чемпионов, готовящихся к битве с Императором, были шлюхи всего Летераса. Однако в них нет ничего глубокого, ничего настоящего.

Должен же быть какой-то компромисс, убеждал себя Карса. Можно же вести беседу так, чтобы она была полна искр и финтов, но при этом не угрожала его гордости. Впрочем, ему хватало здравомыслия понять, что это практически недостижимо.

В мире, полном оружия, сражение являлось образом жизни. Возможно, единственным. Его ранили кнутами и словами, кулаками и взглядами. Его избивали невидимыми щитами, оглушали невидимыми дубинками. Он сгибался под тяжестью цепей собственных обетов. Как сказала бы Самар Дэв, выжить – значит выстоять под этим напором, преодолеть все, что бросает на тебя судьба. Поражение – это падение, но падение не всегда значит быструю и милосердную смерть. Обычно падение ведет к медленному распаду, когда под грузом потерь смертный падает на колени и начинает медленно, но верно убивать себя.

Он сумел разобраться со своими недостатками, однако сталкиваться с чужими был, по всей видимости, еще не готов. Ему было страшно оступиться и испытать боль. И все же чувство голода не проходило. От такого раздрая на душе у Карсы всегда становилось тяжко и настроение сразу пропадало.

Все легко исправляется хорошей дракой.

Нехватку любви воин искупает насилием.

Карса Орлонг ухмыльнулся, закинул свой каменный меч на левое плечо и вышел в коридор.

– Я слышу тебя, Байрот Гилд. Будешь моей совестью? – Он издал смешок. – Ты ведь увел у меня женщину.

Так ты уже нашел другую, Карса Орлонг.

– Я сломаю ее пополам.

Раньше тебя это не останавливало.

Но нет, это все игры разума. Душа Байрота Гилда заключена в мече, и едкие реплики на самом деле принадлежат внутреннему голосу Карсы. В отсутствие собеседников он начал копаться в себе.

– Надо кого-нибудь убить.

Из коридора он попал в широкий переход, оттуда – на двор с колоннами, и наконец – в боковое ответвление, ведущее к северным пешеходным воротам. Никто ему не встретился, отчего настроение ухудшилось еще сильнее. Слева к воротам примыкала небольшая сторожка, в которой находился засов.

Летериец, сидевший в сторожке, только успел поднять голову, и тут же ему в лицо впечатался огромный кулак тоблакая. Из разбитого носа брызнула кровь, бедняга потерял сознание и свалился на пол, как мешок с луком. Карса перешагнул через него, повернул щеколду и отодвинул бронзовый засов влево, пока тот не освободил ворота. Засов со стуком ушел в паз. Карса вышел из сторожки, толкнул ворота и, пригнувшись, вышел на улицу.