Онлайн книга «Казнь»
* * * Под конец второго часа беседы господин Столь, понимающе кивая, осторожно поинтересовался: – А скажите пожалуйста, госпожа Хмель… В каком возрасте у вас установился менструальный цикл? Ирена замолчала. То, что у гуманитарной комиссии разнообразные интересы, она поняла раньше. Но не до такой же степени разнообразные… – Видите ли, это имеет значения для развернутого взгляда на проблему… – На проблему моей виновности? Собеседник часто замигал воспаленными веками без ресниц. У него стремительно развивалось нечто вроде конъюнктивита, и он все чаще прикладывал к глазам свой белый, сложенный вчетверо платочек. – В том числе… Не удивляйтесь, мои интересы несколько специфичны… Ирена молчала. Надежда, зародившаяся против ее воли, надежда, что ее наконец УСЛЫШАТ – таяла все скорее. – Гм… госпожа Хмель. В Ваших интересах быть как можно откровеннее… Хорошо. Поговорим об Анджее. Это ваш муж. И вы разошлись. Каковы причины вашего разрыва? Ирена молчала. – Гм… Возможно, корень ваших противоречий был в несовместимости… э-э-э… чисто физиологической? Как складывалась ваша интимная жизнь? Ирена молчала. Даже самая отчаянная истерика в ее исполнении оборачивалась тупым, непробиваемым молчанием. * * * А ночью, натянув одеяло до самого подбородка, она поняла наконец, чего хотел от нее этот тощий маленький Столь. Потом, в кабинете Семироля, он скажет, опасливо отодвигаясь от кровососущего господина адвоката: «За то, что это не шизофрения, я вам ручаюсь. Реактивный психоз – может быть. Но это не ядерные… симптомы, я совершенно согласен с данными экспертизы. Нет, не шизофрения…» Или нет. Скорее, он скажет что-то вроде «Ничего не могу понять. По всем признакам она здорова – но этот устойчивый бред… С одного раза, без длительного наблюдения, без понимания динамики… Ничего не могу сказать». Ирена вздохнула. Возможно, настоящие врачи выражаются по-другому, и ее скудные знания о психиатрах слабо соотносятся с действительностью… «У вас есть совесть? – мысленно спросила она у щуплого господина Столя. – Совесть… хотя бы врачебная? Сколько вам заплатили за то, чтобы вы поинтересовались психическим здоровьем… человека, предназначенного на убой?» В огромном доме стояла тишина. Крепко заперты двери, за непробиваемыми стеклами царствует темень. Ирена вспомнила беспокойство в глазах Семироля. ЗАЧЕМ ему ее психическое здоровье? Или вампир не может потреблять сумасшедших? Она села на кровати. Вампир… Скорее. Что она читала? Серебряные пули… Омела… Чеснок… Чушь. Формула крови меняется в связи с психическим заболеванием… Да. Она читала. Давно. Что-то. Рассказ или статью – не важно… Она засмеялась. Опрокинулась обратно в подушки. Она СУМАСШЕДШАЯ. Она не годится в пищу… Ее кровь опасна для вампирьего здоровья. Она несъедобна… Какая удача. * * * Утром она завтракала в обществе управляющего Сита; ерзала, мялась и наконец обратилась к мордовороту с просьбой: – А нельзя ли… переселить меня в другую комнату? Сегодня опять открывался люк… ну, посреди комнаты. Приходил юноша с белым лицом, переселите меня, он не дает мне спать… Управляющий-телохранитель долго и пристально ее изучал. Потом извинился, выбрался из-за стола и отправился в соседнюю комнату, и Ирена слышала, как он разговаривает с кем-то по телефону. Как она и ожидала, разделить с ней трапезу вскорости явился сам «гуманитарный эксперт». Глаза господина Столя слезились пуще прежнего; интересно, сколько платит ему Семироль за поставленный Ирене диагноз?.. Она перевела дыхание. Спокойствие… – Вы плохо спали, госпожа Хмель? Она поморщилась. Провела по глазам тыльной стороной ладони: – К сожалению. Открывался люк… в полу. Психиатр мигнул. – Он мешал мне спать! – выкрикнула Ирена. – Он пришел и стоял над кроватью… Молодой парень с белым лицом! Глаза гуманитарного эксперта сделались как две железные кнопки в обрамлении воспаленных век. Ирена ощутила давление – но не отвела взгляда. * * * Он мучил ее вопросами еще почти час. Ирена отвечала. Врала и путала напропалую; временами ей казалось, что она переигрывает и говорит лишнее – но она знала, что смутиться хоть на миг означает провалить всю игру. Наконец, Столь скорбно поджал губы и удалился. Ирена осталась ждать в обществе управляющего-телохранителя – ждать, как она думала, приговора. Спустя некоторое время машина гуманитарного эксперта выехала со двора и поползла в сторону единственной дороги, выводящей из горного тупика. Почти одновременно отворилась дверь – и упырь-адвокат, которого Ирена не видела почти сутки, поприветствовал ее широкой отеческой улыбкой. Господин Семироль снова выглядел здоровым, бодрым, отдохнувшим; от черных теней вокруг глаз не осталось и следа. – Ирена, какой бес вас надоумил симулировать? Она молчала. – Вернее, какой бес надоумил вас симулировать через край? Если бы вы ограничились Анджеем с его МОДЕЛЬЮ – кто знает, как сложилась бы ваша судьба… Но когда вы стали эксплуатировать свои скудные знания о психических болезнях… Она перевела взгляд на управляющего-телохранителя. Телохранитель сочувственно скалил зубы. * * * …Она пришла в себя на цинковом столе. Руки, разведенные в стороны, удерживались ремнями. Такими же ремнями связаны были щиколотки; ее бритый затылок ощущал холод клеенки, и холод металла, и холод просторной комнаты, уставленной цинковыми столами в несколько ярусов… Она лежала в центре. Прямо над ней стерильным солнцем нависал белый холодный прожектор. – Я невиновна! Я невиновна! Я… Ей только казалось, что она кричит. На самом деле губы ее едва шевелились, и голосовые связки не работали. – Пощадите… В поле ее зрения вплыла фигура в белом хирургическом костюме, в маске и шапочке – и в клеенчатом мясницком переднике, надетом прямо поверх накрахмаленной униформы. – Нет… Человек наклонился над ней, стянул с лица маску, обнажая рот и подбородок. Его губы полуоткрылись, выпуская на волю зубы. Ирена судорожно зажмурилась, не желая видеть нависших над горлом заостренных костяных ножей… – А-а-а!! …За окном стояла темень. Даже силуэты гор еще не обозначились. У изголовья мерцал светильник, имитирующий свечку на ветру. По комнате прыгали тени – электрические, нестрашные. |