Онлайн книга «Аркадий и Борис Стругацкие. Собрание сочинений. Том 1. 1955-1959»
|
– Тогда почему? – упорно, по-видимому не в первый раз, спрашивал Дауге. – Что – почему? – Почему оно кинулось на вас? – А кто тебе сказал, что оно кинулось на нас? – Ты сказал… – Ничего подобного. Оно просто наткнулось на нас. Серость! Серость в яблоках! Наткнулось на нас совершенно случайно! Мало того: я уверен, что, пока бравый Алексей Петрович не влепил в него свои бомбы, оно и не подозревало о нашем существовании! – А потом стало подозревать, – заметил Богдан, – но было уже поздно… – …даже у нас, на Земле, каждое животное имеет свой определенный рацион и нарушает его лишь в крайних случаях и без особой охоты. А здесь! Другой мир, совершенно другие условия существования… Другие законы! – Как так – другие законы? – Конечно. Здешним аборигенам для поддержания жизни нужны совсем другие вещества. Какой им прок в костлявом водителе… – Гм, – сказал Быков. – …или в чумазом пилоте? Двуногая мерзость, издающая отвратительный запах, покрытая какой-то кожурой, сухой и твердой! Да вы встаньте на его место… Михаил! – М-м? – Михаил Антонович встрепенулся и спрятал банку под стол. – Стал бы ты есть скользкую жабу ростом с быка? – Не знаю… Наверное… – Наверное – да или наверное – нет? – Наверное – да, – сказал Богдан, отбирая у штурмана консервы. – Михаил! Не нарушай экспедиционного режима, установленного группой знающих людей. Михаил Антонович жалобно посмотрел на него, но сопротивления не оказал. – Да-а?! – взвился Юрковский. – Да ты бы аппетит на всю жизнь потерял, глянув только на эту тварь! – Вряд ли, – печально сказал Михаил Антонович, провожая глазами банку, которую Богдан ставил в буфет. – Так или иначе, – проговорил Дауге, – но ты, вероятно, не прав, Володька. Другие условия, другие законы… Белок, брат, всегда есть белок. – И всегда белок ест белок? – продолжил Богдан, возвращаясь к своему месту. – А если это был не белок? – А что же, по-твоему? Каменный уголь? – Ну, не знаю. Только мне не понравилось, как он исчез… Слишком уж внезапно. А спорите вы впустую. Данных ни у того, ни у другого нет, а потому оба постоянно ссылаетесь на фундаментальнейшую теорему «Ей-богу, так!». Иоганыч – человек уравновешенный, он мои слова оценит, а тебе, Володенька, я расскажу сейчас историю о глупом щенке Шлепе и о белой ящерице с Каллисто… – Какой? Скалистой? – не расслышал Быков. Юрковский фыркнул. – С Каллисто. Каллисто – это спутник Юпитера, единственное небесное тело, на котором до сих пор удалось обнаружить животную жизнь. Воронов привез оттуда белую слепую ящерицу… – Знаю, – мрачно сказал Юрковский. – И Левкин проклятый Шлеп ее слопал. – И как слопал! Моментально! – с удовольствием добавил Дауге. – Правда, бедняга потом чуть не околел от поноса… – Вот видишь… – неуверенно сказал Юрковский. Крутиков и Быков расхохотались. – Так печально закончилась встреча существ разных миров, – серьезно заключил Спицын, – собаки с планеты Земля и ящерицы со спутника Юпитера. – Да ведь и ежу ясно… – Юрковский подумал и махнул рукой. – Пещерные люди! Вошел Ермаков – как всегда, спокойный, только немного более бледный, чем обычно. Он присел к столу, раскрыл блокнот в кожаном переплете и склонил над ним забинтованную голову. Все замолчали, глядя на него. Быков уселся поудобнее и приготовился слушать. – Прошу внимания, товарищи, – сказал Ермаков. – Надо обсудить план дальнейших действий. Стало тихо, слышно было, как пощелкивает холодильник. – Я не имею еще информации от группы Быкова… – Ермаков захлопнул блокнот и откинулся на спинку кресла. – Алексей Петрович, доложите результаты разведки. Быков поднялся. – Болото, – начал он, – очень топкое болото. В десяти шагах от «Хиуса»… Он рассказывал медленно, стараясь не пропустить ни одной подробности, и с огорчением думал, что за такой доклад начальник геологического управления назвал бы его размазней. Но Ермаков слушал внимательно, одобрительно кивал, делал какие-то пометки в блокноте. Быкова несколько удивило то, что командир, слушая о появлении неизвестного животного, не проявил никакого любопытства и только улыбнулся, когда Юрковский нетерпеливо заерзал, протестуя, видимо, против слишком натуралистического описания его, Юрковского, поведения во время схватки с венерианской гадиной. – Вот и все, – вздохнул Быков. – Значит, вверх ногами… – повторил Ермаков. – Спасибо, товарищ Быков. Садитесь. Дауге подмигнул ему и кивнул в сторону насупившегося «пижона». Быков сделал каменное лицо и отвернулся. – Ну что ж… – Ермаков поднялся, потрогал повязку, поморщился. – Резюмируем все, что нам известно. «Хиус» совершенно неожиданно для всех нас сел в болото. По моим расчетам, мы находимся не более чем в ста километрах к югу от Голконды. Не более чем в ста… Расстояние, как видите, невелико. При других обстоятельствах нам хватило бы суток, чтобы покрыть это расстояние. Но… – Вот именно, – прошептал Спицын. – …мы сидим на болоте. Мало того, по данным радиолокации – не очень надежным, правда, – болото окружено горным хребтом, заключено в кольцо скал, и в этом кольце не удалось нащупать никаких признаков просвета. – Вулкан? – спросил Дауге. – Возможно, мы находимся в кратере исполинского грязевого вулкана. И престранный это вулкан, должно быть, потому что анализ илистой воды показывает… – Ермаков раскрыл блокнот: – Вот, извольте. Смесь примерно в равной пропорции тяжелой и сверхтяжелой воды. Юрковский подскочил на месте: – Тритиевая вода? – Т2О, – кивнул Ермаков. – Но… – Да. Период полураспада трития всего около двенадцати лет. Значит… – Значит, – подхватил Дауге, – либо наш вулкан образовался очень недавно, либо существует какой-то естественный источник, пополняющий убыль трития… Каким должен быть естественный источник сверхтяжелого водорода – изотопа, который на Земле производится в специально оборудованных реакторах, – Быков не мог себе представить. Но он молчал и продолжал слушать. – И это еще не все, – сказал Ермаков. – Кратер – если это кратер – представляет собой бездонную пропасть. Во всяком случае, наши эхолоты оказались бессильны. – Каков диаметр кратера? – быстро спросил Юрковский. – Кратер, очевидно, почти круглый, диаметр его около пятидесяти километров. «Хиус» находится ближе к его северо-восточному краю: с этой стороны от нас до хребта всего восемь километров. Таково положение, товарищи. |