Онлайн книга «Аркадий и Борис Стругацкие. Собрание сочинений. Том 1. 1955-1959»
|
– Как вам понравится такая дорога? – услыхал Быков голос Ермакова. – Пустыня… – спокойно ответил он. – Разумеется. Родной вам пейзаж. Правда, здесь нет саксаула, но зато это настоящая Гоби, настоящие Черные Пески. – Черные-то они черные… – Быков запнулся. – Ну, а дорога неплохая. Широкая, ровная… Теперь полетим. – Ура! – дурачась, заорал Дауге. – И запируем на просторе! Шутя и пересмеиваясь, межпланетники вернулись в транспортер. Настроение заметно поднялось. Только Богдан Спицын задержался у люка, оглянулся вокруг еще раз и сказал со вздохом: – Здесь совсем как у Стендаля. – То есть? – не понял Быков. – Все красное и черное. Понимаешь, мне никогда не нравился Стендаль… Быков снова занял место у пульта. «Мальчик» дрогнул и, набирая скорость, понесся вперед, плавно покачиваясь. Ветер подхватил и рассеял полосу пыли, сорвавшуюся с гусениц. Навстречу мчалась черная пустыня, ветер гнал по ней туманные полосы, горячую пылевую поземку. На красном фоне горизонта гуляли гибкие столбы, вытянутые к тяжелым тучам. Вот вспух маленький холмик, потянулся вверх крутящейся воронкой, влился в тучи – и еще один черный столб погнал по пустыне ветер. – Смерчи, – проговорил Быков. – Сколько их здесь… – Лучше не попадать в такую воронку, – заметил Дауге. – Да, лучше не попадать, – пробормотал Быков, вспоминая, как однажды смерч – куда меньше тех, что гуляют по Венере, но тоже громадный – на его глазах превратил лагерь геологов в центре Гоби в песчаный бархан. Ветер усиливался. Едва заметный у подножия базальтовой стены, теперь он стучал в лобовой щит транспортера, пронзительно свистел в антенном устройстве. Путь шел в гору, это становилось все заметнее. Транспортер поднимался на обширное плато. Местами слой песка был сорван ветром, и тогда гусеницы дробно стучали по белым потрескавшимся плитам обнаженного камня. – Странная, однако, на Венере ночь, – сказал Юрковский, тыча пальцем в багрово-красный горизонт. – Ведь, если не ошибаюсь, мы сейчас на ночной стороне, Анатолий Борисович? Ермаков слегка усмехнулся: – Да, это ночь… Красное небо, красные тучи, красный сумрак. Так выглядит ночь на берегах Урановой Голконды. За триста километров к югу отсюда – вечный мрак, а здесь, как видите… – Вечный закат, – пробормотал Спицын. – Да. – Ермаков быстро взглянул на него. – Да. Именно так говорил Тахмасиб: «Солнце никогда не заходит над Голкондой…» Все это – и черные бури, и вечный закат, – все это Голконда, все это загадка. Решать ее начнем мы. – Скорей бы, – негромко сказал Юрковский, хрустнув пальцами, и отошел вглубь, к Дауге, который писал что-то, устроившись за маленьким откидным столиком. Спицын, воткнув в шлем пучки разноцветных проводов, склонился над рацией, пытаясь – в который раз уже – связаться с «Хиусом». Дауге и Юрковский принялись обсуждать план изысканий, переходя время от времени на язык жестов, чтобы не орать и не мешать остальным. Быков передал Ермакову управление, дал несколько полезных советов, забрался на тюки и приготовился соснуть на ближайшие полтора-два часа, оставшиеся, по словам Ермакова, до Голконды. Но заснуть не удалось. Богдан Спицын вдруг поднял руку, призывая к молчанию. Юрковский обрадованно спросил: – Что? Есть связь? – Нет… Но… Погодите минутку. Он принялся торопливо вертеть рубчатые барабанчики верньеров, затем замер, прислушиваясь. – Пеленги. – Чьи? «Хиуса»? – Нет. Слушайте. Дауге и Юрковский перегнулись через его плечи. Ермаков оставил управление и тоже наклонился к рации. Дауге протяжно свистнул: – Оказывается, кто-то уже здесь есть? – Выходит, так. – Справа по курсу… Интересно! – Ермаков обернулся к Быкову. – Алексей Петрович, возьмите управление на минуту. – Слушаюсь… Ермаков пристроился рядом со Спицыным и принял от него наушники. Лицо его было встревоженно. – Три точки тире точка. Кто бы это? Он снял наушники и поднялся. – За последние десять лет в район Голконды были направлены шесть экспедиций и по крайней мере дюжина всевозможных беспилотных устройств. – Так, может быть… – глаза Дауге расширились, – может быть, там люди? Потерпели аварию и просят о помощи? – Сомнительно, – покачал головой Юрковский. – Вы как думаете, Анатолий Борисович? – Кривицкий на Марсе продержался в своей ракете три месяца. Но он нашел воду… – Да, воду… – Так что, скорее всего, это автоматический пеленгатор. Быков, нетерпеливо ерзавший на своем сиденье, вмешался: – Ну, будем поворачивать? – Давайте… Ермаков думал. Впервые Быков видел, что командир колеблется. Но причины для таких колебаний были достаточно веские, и это знали все. – Вода, – произнес Ермаков. – Вода, – как эхо повторил Юрковский. – Возможно, это все же недалеко? – просительно сказал Дауге. Ермаков решился: – Хорошо! В пределах двух часов езды – согласен. Алексей Петрович, поворачивайте. Берите по гирокомпасу, – он снова наклонился над рацией, – шестьдесят градусов примерно. Вот так. И выжмите из двигателя все. «Мальчик» резво бежал наперерез струям пыли, летящим с севера. Ветер бил в левый борт, и порой удары его достигали такой силы, что Быков «шестым чувством» водителя ощущал неустойчивость машины. Тогда он слегка менял курс, стараясь подставить ударам плотной волны газа с песком лобовую броню, или вытягивал правый опорный шест. Богдан с наушниками сидел за рацией и вполголоса корректировал направление. В зеркале качалось бледное лицо Дауге с закушенной губой. Летели минуты, летели багровые тучи… Раз Юрковский нагнулся и что-то неразборчиво крикнул, указывая вперед. Быков успел заметить сквозь пыль странную стекловидную проплешину в несколько десятков метров в диаметре, посредине которой зияла огромная дыра с рваными краями, затем гусеницы коротко прогрохотали по твердому. Он вопросительно оглянулся на Дауге, но тот, видимо, ничего не заметил и ответил ему недоумевающим взглядом. «Мало ли загадок на Венере, – подумал Быков. – Вперед, вперед!» Дрожащая стрелка спидометра качалась между 100 и 120. Таинственный красно-черный мир пролетал справа и слева, скользил под гусеницы. От мелькания кровавых и угольных пятен рябило в глазах. – Скорее, Алексей, скорее! – шептал Дауге. Быков зажмурился и потряс головой. И в этот момент Юрковский крикнул: – Берите влево, влево! Вот он! |