Парчи и галуны стали какъ у женъ, такъ и у мужей въ употребленіи, и хотя нечасто таковыя платья над вали, моды хотя долго продолжались, однако он были, и по достатку своему оные уже ихъ чаще, нежели при прежнихъ обычаяхъ д лали. Вм сто саней и верховой зды и вм сто колымагъ, не терпящихъ украшеній, появились уже кареты и коляски, начались уже цуги, которыхъ до того не знали и приличныя украшенія къ симъ екипажамъ. Служители переод ты на н мецкій манеръ, не въ разноцв тныхъ платьяхъ стали наряжаться, но каждый по гербу своему, или поизволеніе д лалъ имъ ливреи, а офисъянты, которыхъ тогда еще весьма мало было, еще въ разноцв тныхъ платьяхъ ходили.
Касательно до внутренняго житья, хотя самъ государь довольствовался самою простою пищею, однако онъ ввелъ уже въ употребленіе прежде незнаемые въ Россіи напитки, которые предпочтительно другимъ пивалъ. То есть, вм сто водки домашней, сиженой изъ простаго вина, водку голандскую анисовую, которая приказной называлась и вины: ермитажъ и венгерское, до того незнаемыя въ Россіи.
Подражали ему его и вельможи и т , которые близко были къ двору; да и въ самомъ д л надлежало имъ сіе им ть; ибо Государь охотно подданныхъ своихъ пос щалъ, то подданный чего для Государя не сд лаетъ? Правда сіе не токмо было для него угодно, но напротиву того, онъ часто за сіе гн вался, и не токмо изъ простаго вина подслащенную водку, но и самое простое вино пивалъ; но и собственное желаніе удовольствія, до того ими незнаемаго, превозмогло и самое запрещеніе государево, дабы посл довать его вкусу. Уже въ домахъ завелися не токмо анисовая, приказная водка, но и гданскія; вина не токмо старинныя, о коихъ выше помянуто, но также ермитажъ, венгерское, и другія. Правда, что еще сначала ихъ довольно бережливо подавали и въ посредственных домахъ никогда въ обыкновенные столы употребляемы не были, но токмо во время праздниковъ и пиршествъ, да и тутъ не стыдились, принести четвертную, запечатанную и наливъ изъ нее по рюмк , опять запечатавъ на погребъ отослать.
Однако хотя Петръ Великій самъ не любилъ и не им лъ времени при двор своемъ д лать пиршества, то оставилъ сіе любимцу своему кн. Меншикову, который часто оныя, какъ въ торжественные дни, такъ и для чужестранныхъ министровъ съ великимъ великол піемъ по тогдашнему времени чинилъ. Им лъ для сего великій домъ, не токмо на то время, но и въ нын шнее; ибо въ оный посл кадетскій сухопутный корпусъ былъ пом щенъ, и слыхалъ я, что Государь видя изъ дворца своего торжество въ дом его любимца, чувствовалъ удовольсвіе, говоря: « вотъ какъ Данилычь веселится.» Равно ему подражая, такъ и бывъ обязаны самыми своими чинами, другіе первосановника Имперіи, такоже им ли открытые столы, какъ Генералъ-Адмиралъ Граф Федоръ Матв евичь Апраксинъ, Генералъ – Фелдмаршалъ Графъ Б. П. Шереметевъ, Канцлеръ Графъ Гаврилъ Ивановичь Головкинъ, и Бояринъ Тихонъ Никитичь Стрешневъ, которому, поелику онъ оставался первымъ правителемъ Империі, во время отсутствія въ чужіе краи Императора Петра Великаго, на столъ и деревни были даны.
Симъ знатнымъ людямъ и низшіе подражая, уже въ многихъ домахъ открытые столы завелися, и столы не такіе, какъ были старинные, то есть, что токмо произведенія домостройства своего употреблялись; но уже старались чужестранными приправа-ми придать вкусъ доброт мясъ и рыбъ.
И конечно въ такомъ народ , въ которомъ гостепріимство сочиняло всегда отличную доброд тель, нетрудно было ввести въ обычай таковыхъ открытыхъ столовъ употребленіе; что соединяясь и съ собственнымъ удовольствіемъ общества, и съ лучшимъ вкусомъ кушанья противу стариннаго, самымъ удовольствіемъ утверждалось.
Не непріятель былъ Петръ Великій честному обществу; но хот лъ чтобы оно безубыточно каждому было. Онъ учредилъ ассамблеи, уа которыя въ назначенные дни множество собиралось. Но симъ ассамблеямъ предписалъ печатными листами правила, что должно на столъ поставлять, и какъ принимать прі зжихъ, симъ упреждая и излишнюю роскошъ, и тягость высшихъ себ принимать; ибо общество ни въ опиваніи и обжираніи состоитъ и неможетъ оно быть пріятно гд н ть равности. Самъ часто Государь присутствовалъ въ сихъ ассамблеяхъ и строго наблюдалъ, дабы предписанное исполнялось.
Но слабы были сіи преграды, когда вкусъ, естественное сластолюбіе и роскошъ стараются поставленную преграду разрушить; и гд неравность чиновъ и надежда получить что отъ вельможъ истребляютъ равность.
Въ присутствіе Государевомъ, учиненныя имъ предписанія сохранялись въ ассамблеяхъ, но въ простомъ житьи роскошъ и униженіе утверждали свои корни.
И подлинно мы видимъ, что тогда зачали уже мнопе домы упадать, и упадающіе ожидать отъ милости Государской и отъ защищенія вельможъ своего подкр пленія. Изъ первыхъ знатныхъ домовъ, мн случалось, слышать объдом Князя Ивана Васильевича Одоевскаго, котораго домъ былъ на Тверской, тотъ самый, который посл его былъ Василья Федоровича Салтыкова, потомъ Строганова, а нын за Князь Алекс емъ Борисовичемъ Голицынымъ сосостоитъ, въ приход у Спаса.
Сей Кн. Одоевскій неум реннымъ своимъ сластолюбіемъ такъ раззорился.что продавъ вс деревни, оставилъ себ токмо н которое число служителей, которые были музыканты, и сіи ходя въ разныя, м ста играть и получая плату, т мъ остальное, время жизни его содержали. Во истину, при древней простот нравовъ, музыканты ненашли бы довольно въ упражненіи своемъ прибыли, чтобы и себя и господина своего содержать.
Я сказалъ о семъ Кн. Одоевскомъ, яко о раззорившемся челов к ; но и многіе другіе естли не въ раззореніе отъ сей перем ны жизни пришли, то по крайней м р чувствовали немалую нужду.
Дабы умолчать о прочихъ, Борисъ Петровичь Шереметевъ, Фелдмаршалъ, именитый своими д лами, обогащенный милостью монаршею, принужденъ однако былъ впередъ Государево жалованье забирать и съ долгомъ симъ скончался яко свид тельствуетъ сіе самая его духовная. И посл смерти жена его подавала письмо Государю, что она отъ исковъ и другихъ убытковъ пришла въ раззор ніе.
Перем нившійся такимъ образомъ родъ жизни сначала первосановниковъ Государства, а въ подражаніе имъ и другихъ дворянъ, и расходы: достигши до такой степени, что стали доходы превозвышать, начали люди наибол е привязываться къ Государю и вельможамъ, яко къ источникамъ богатства и награжденій. Страшусь я, чтобы кто несказалъ, что по крайней м р сіе добро произвело, что люди наибол е къ Государю стали привязываться. Несть сію привязанность, несть благо, ибо она неточно къ особ Государской была, но къ собственнымъ своимъ пользамъ; привязанность сія учинилась непривязанность верныхъ подданныхь, любящихъ Государя и его честь, и соображающихъ все съ пользою Государства; но привязанность рабовъ, наимщиковъ, жертвующихъ все своимъ выгодамъ а обманывающихъ лестнымъ усердіемъ своего Государя.
Грубость нравовъ уменьшилась, но оставленное ею м сто лестью и самствомъ наполнилось; оттуда произошло рабол пство, презр ніе истины, обольщеніе Государя и прочія зла, которыя днесь при двор царствуютъ, и которыя въ домахъ вельможей возгн здились.
Не сокрылся сей порокъ отъ остроумнаго Монарха, и сей Государь, строго и справедливо до крайности, старался сколь можно лесть отгонять, яко случилось, какъ я слыхалъ, что одинъ изъ знаемыхъ ему офицеровъ, бывъ съ нимъ на асамблее, выхвалялъ свое усердіе къ Государю, говоря, что онъ во всякомъ случа готовъ за него умереть. Услышавъ сіе, Государь ему говорилъ, что ни онъ не желаетъ, ни должность его ему неповел ваетъ, чтобы онъ хот лъ неразбирая случая для него умереть, но требуетъ токмо того, чтобы въ случа нужды или опасности его особы, что неможетъ быть несоединено съ пользою государственною, онъ расположенъ былъ пожертвовать своею жизнію. Офицеръ, хотя наибол е показать свое усердіе, зачалъ паки утверждать, что онъ сіе готовъ учинить всякой часъ, когда угодно будетъ Государю. Острожный Монархъ ничего неотв чавъ, взявъ его руку, палецъ поднесъ къ горячей св ч и зачалъ его жечь; отъ боли офицеръ зачалъ силиться выдернуть руку Тогда и опустя, сказалъ ему государь, что когда онъ малой боли обозженія пальца вытерп ть немогь, не по пужд , но по вол Государя, то какъ онъ могъ щедро об щать, съ радостью и все т ло свое безъ нужды пожертвовать? Другой случай, слышанный же мною: доказуетъ, коль любилъ Государь истину. За-харъ Данилычь Мешуковъ, бывшій порутчикомъ во Флот , прежд 1718 году, любимый Государемъ, яко первый русской, въ которомъ онъ довольно знанія мореплаванія нашелъ, и первой, который командовалъ уже Фрегатомъ, бывъ на единомъ пиршеств съ Государемъ въ Кронштадт и напившися н сколько пьянъ, сталъ размышлять о л тахъ Государя, о оказующемся слабомъ его здоровь и о насл дник , какаго оставляетъ, вдругъ заплакалъ. Удивился Государь возл котораго онъ сид лъ о текущихъ его слезахъ, любопытно спрашивалъ причину оныхъ. Мешуковъ отв тствовалъ, что онъ размышлялъ, что м сто, гд они сидятъ, градъ столичный, близь него строенный, флотъ заведенный, множество русскихъ, входящихъ въ мореплаватели, самый онъ служившей въ флотъ и ощущающій его милости, – суть д янія рукъ его; то взирая на сіе и прим чая, что здоровье его, Государя и благод теля ослаб ваетъ, немогі отъ слезъ удержаться, прилагая при томъ простою р чью: «на каво ты насъ оставишь?» – Отв тствовалъ Государь: «У меня есть насл дникъ», разум я Царевича Алекс я Петровича. На сіе Мешуковъ сл по и неосторожно сказалъ: «охъ, в дь онъ глупъ, все разстроитъ!» При Государ сказать такъ о его насл дник , и сіе не тайно, но предъ множествомъ предс дящихъ. Чтожъ сд лалъ Государь? Почувствовалъ онъ вдругъ дерзость, грубость и истину и довольствовался, усм хнувшись, ударить его въ голову, съ приложеніемъ: « дуракъ сего въ бесед неговорятъ». Но не взирая на таковое любленіе истины, ни на отвращеніе его отъ лести, немогъ Государь вкрадывающийся сей ядъ искоренить. Большая часть окружающихъ его ни въ чемъ несм ли ему противур чить, но паче льстили, хвала все сд ланное имъ и непротивур ча его изволеніямъ, а иные и угождая страстямъ его. Хотя онъ знатнымъ образомъ никогда обмаманутъ и небылъ, однако Князь Яковъ Федоровичь Долгоруковъ никогда ненашелъ въ сопротивленіяхъ своихъ Государю въ Сенат себ помощниковъ. И тщетно онъ суровыми и справедливыми своими предложеніями два опред ленія, подписанныя Государемъ, от-м нилъ, о привоз на перемЬнныхъ лошадяхъ провіанту въ Петербургъ на армію, и о набраніи посохи на содержаніе народномъ для д ланія Ладожскаго канала. Въ обоихъ сихъ случаяхъ, ни въ другихъ никто соучастникомъ его твердости и справедливости быть нехот лъ.
