Онлайн книга «Крушение»
|
Феликс чувствует, как его трясет. С ног до головы. Женщина с кожаной сумкой направляется к выходу, к площади, к банку на другой стороне. Если Лео рванет сумку к себе, а Клик при этом будет на своем посту, то он схватит Феликсова старшего брата. Как папу. Он должен. Должен стащить проклятый шоколад. Феликс протягивает руку, зажмуривается, хватает первую попавшуюся плитку – и тут же роняет, слышно, как она падает на пол. Руки трясутся так, что пальцы становятся бесполезными. Еще раз. Вторую. Правой рукой. Шоколадку с цельным орехом, она еще больше, целых двести грамм. И запихнуть ее за пояс штанов. Пряжка ремня вдавливается так, что обе шоколадки ломаются посредине. А потом – боль. Точно слюнявая собачья пасть вцепилась в плечо. Ужас как больно. – А ну-ка, шкет! Клик. Хватка просто железная, нипочем не вырваться. – Живо расстегивай куртку, показывай, что спрятал, засранец! Клик орет где-то над головой. А женщина с кожаной сумкой – снаружи. Именно ее крик заставляет Клика ослабить хватку и перевести взгляд на большое окно. Когда крик раздается снова, охранник перемещается к окну, чтобы увидеть, откуда исходит крик и что вообще случилось. При этом он тащит за собой одиннадцатилетнего воришку, подошвы его ботинок скользят по полу. Как телевизор. Как в больнице, когда Лео вставил мир в рамку между своим плечом и дверным косяком. Теперь телеэкран больше, размером с магазинное окно, но то, что снаружи, снова кажется искаженным, нереальным. На экране – женщина. Она сидит на земле, прижав руки ко рту, крик пробивается между пальцами, она плачет, причем звук у этого телевизора отличный, так что легко различить шесть слов, которые она повторяет: Он украл сумку. Он украл деньги. Ближе к левому краю экрана кто-то уносится прочь. Высокий мужчина в грязной зеленой куртке, капюшон надвинут на лоб. Клик видит это не хуже Феликса; он сильно прижимает свою жертву к стене. – Стой здесь! Понял, щенок? – Да. Голос дрожит так, что воришка сам себя не слышит. – Понял. Последнее, что видит Феликс перед тем, как экран пустеет, – это что охранник в форме выскакивает из магазина и бежит через площадь. Следом за Лассе-Наркотой. * * * Ноги двигаются легко, без напряжения, несут его мимо голых деревьев и моха под листьями, он словно летит вперед и в летящей руке крепко держит ее – кожаную сумку. Но не так крепко, как держала та женщина, когда он вырывал сумку у нее из рук. Три, блин, рывка. Только потом тетка упала. Все, что осталось – это крики, крики позади его легких шагов. Он не мог остановить эти вопли. Так вопить из-за сраной сумки! А мама молчала все время, пока ее били. Именно эти крики виноваты в том, что сейчас он слышит кое-что неожиданное. За спиной. Чужое дыхание. И ветки хрустят под рифлеными подошвами армейских ботинок. Клик. Проклятье. Проклятье. Как этот черт так быстро управился? Скоро – только пробежать рощицу, миновать еще один поросший мохом камень. Скоро – дерево и велосипед. Лео рвется вперед, бросает себя в седло, жмет на педали. Все как в замедленной съемке. Сломанные ветки набились в колеса; он поднимается над седлом, крутит педали, гад-охранник все ближе. Ну же, давай, чертов велик! Ложбина, вывернутое с корнем дерево, кустарник. Он снова косится назад. Клик вытягивает жирную руку, пальцы касаются багажника. – А ну стоять! Встряска легкая, но достаточная, чтобы снизить скорость: это Клик схватился за багажник. Я попался. Но в рывке, возникшем, когда две силы встретились и стали тянуть каждая в свою сторону, уставшие ноги охранника зацепились одна за другую, он спотыкается, разжимает пальцы, велосипед опрокидывается. Лео мягко валится в заросли черники. А Клик дважды переворачивается, ударяется о валун, кровь стекает у него по лбу. И все-таки оба поднимаются – одновременно. Не сдается, дьявол. Снова схватить велосипед, крутнуть-нажать, крутнуть-нажать, пока не подбежал охранник. Там, всего в нескольких метрах, ждет велосипедная дорожка и уклон вниз. Его последний шанс. * * * Феликс тяжело упирается руками в колени. Склоняется вперед, дышит со свистом. Надо постоять у двери, отдышаться, нельзя, чтобы его заметили, пока он поднимается по лестнице, проходит мимо двери Агнеты. Он сделал, как велел Клик – ждал возле раздвижной двери магазина, под широкой доской объявлений. Охраннику и не нужно было ничего ему говорить. Феликс все равно не мог двинуться с места – его просто парализовало, когда Клик помчался за Лео – через площадь и за деревья. Пока собиралась толпа, чтобы помочь «ИСА»-женщине, утешить ее, Феликс решил воспользоваться неразберихой и сбежать. Не чтобы отвертеться. А чтобы не видеть, как охранник вернется из леса, ведя с собой брыкающегося, извивающегося Лео. Дом в пятнадцати минутах бега. Но хотя сердце колотится, а ступни горят, он не устал. Есть еще шанс, что Лео отвертелся. Что он уже здесь. На велосипеде же гораздо быстрее. Он не может больше ждать – толкает подъездную дверь, на цыпочках бежит вверх по лестнице, вваливается в квартиру. – Лео! Проверяет за каждой дверью, заглядывает в каждую комнату. – Ну где же ты! Под конец – комната Винсента. Не успел он спросить, а младший брат уже мотает головой, бинты развеваются, как в ураган. – Лео нету дома. Еще нету. Черт, дерьмо. Клик его все-таки поймал. И Лео теперь везут в тот же участок, в ту же тюрьму, где сидит папа. А мамины вопросы? Что он ответит ей, если сам ничего не знает? Радио. «Радио Даларна», станция, которую она всегда слушает, местные новости каждые полчаса. Он бросается в ее спальню; радио стоит на ночном столике, частота 100,2. Музыка – фигня. Но через пару минут начнется выпуск новостей. Он оставляет говномузыку, чтобы не пропустить программу, и только тут замечает, что Винсент устроил пляску мумий: забрался на кровать и прыгает на ней в своих развевающихся бинтах. – Прекрати! – Не! Новости. Начинаются новости. Сначала – заставка. – А ну кончай, придурок! Младший брат, кажется, ужасно обижен, но Феликсу сейчас не до него. |