Онлайн книга «Последний ребенок»
|
Детектив положил руку на руль, горячий от солнца и шершавый от ржавчины. – Я давал тебе послабление. Больше не могу. Это нужно прекратить. Джонни потянул велосипед на себя, но не сдвинул и на дюйм [11]. – Я могу сам о себе позаботиться, – едва ли не прокричал он. Хант впервые услышал, чтобы мальчишка говорил так громко. – В том-то все и дело. Не ты должен заботиться о себе. Это обязанность твоей матери, а она, честно говоря, и за собой-то приглядеть не может, не говоря уже о тринадцатилетнем мальчишке. – Думайте что хотите, но вы ничего не знаете. Удержав его взгляд еще на секунду, Хант увидел, что злость в темных глазах сменилась испугом, и понял, как сильно нужна мальчику его надежда. Но мир недобр к детям, и запас терпения в отношении Джонни Мерримона у него исчерпан. – Если поднимешь сейчас рубашку, сколько синяков я увижу? – Я сам могу о себе позаботиться. Заявление прозвучало заученно и неубедительно, и Хант понизил голос. – Я ничего не могу сделать, если ты перестанешь со мной разговаривать. Джонни выпрямился и отпустил велосипед. – Я пойду пешком, – сказал он и повернулся. – Джонни. Мальчишка будто и не слышал. – Джонни! Теперь он остановился. Хант подвел к нему велосипед. Спицы на ходу пощелкивали. Джонни положил руки на руль. – У тебя есть моя карточка? Паренек кивнул. Хант шумно выдохнул. Он и сам не мог объяснить, что так тянуло его к Джонни. Может, он видел в нем что-то? Или острее, чем следовало бы, чувствовал его боль? – Не потеряй. Держи при себе. Звони в любое время. О’кей? – О’кей. – И я не хочу больше слушать жалобы на тебя. Джонни промолчал. – Сейчас прямо в школу? Молчание. Хант посмотрел на чистое голубое небо, потом снова на мальчика. Черные влажные волосы, упрямый подбородок. – Будь осторожен, Джонни. Глава 4
Люди – не праведники. Копу это прекрасно известно. Джонни столько раз заглядывал через чужие заборы и в чужие окна, что уже и счет потерял. Невзирая на время, он стучался в чужие двери и повидал немало такого, чего и быть не должно. Он видел, что делают люди, когда думают, что они одни и за ними никто не наблюдает. Видел, как дети нюхают «дурь» и как старики едят валявшуюся на полу пищу. Видел, как краснорожий проповедник в одном нижнем белье орет на плачущую жену. Но Джонни был не дурак и знал, что безумцы могут выглядеть как нормальные люди. Вот почему он старался не поднимать головы, завязывал шнурки потуже и носил в кармане нож. Джонни был осторожен. Джонни был умен. Он проехал не оглядываясь два квартала, а когда обернулся, увидел, что Хант все еще стоит на дороге – далекое пестрое пятнышко рядом с темной машиной и зеленой травой. Еще секунду детектив был неподвижен, потом поднял руку и медленно помахал, а Джонни налег на педали и больше назад уже не смотрел. Коп пугал его – откуда ему известно то, что известно? Пять. Число само выскочило в голове. Пять синяков. Джонни наподдал еще и давил на педали, пока рубашка не приклеилась к спине, как вторая кожа. Он мчался на север, к дальней окраине города, к тому месту, где река ныряла под мост и расширялась, замедляя ход. Проехав по берегу, остановился и бросил велосипед в траву. В ушах гудела кровь, во рту ощущался соленый привкус. Пот жег глаза, и он вытер их грязным рукавом рубашки. Здесь они рыбачили с отцом. Джонни знал, где найти окуня и гигантского сома, зарывающегося в ил на пять футов, но теперь это было уже не важно. Он больше не рыбачил, но по-прежнему приезжал сюда. Это место оставалось его местом. Джонни сел на землю развязать шнурки. Пальцы почему-то дрожали. Разувшись, коснулся пером щеки и завернул его в рубашку. Солнце обжигало кожу. Он осмотрел синяки, самый большой из которых размером и формой напоминал колено взрослого мужчины. Пятно расползлось по ребрам с левой стороны, там, где Кен удерживал его коленом, надавливая каждый раз, когда Джонни дергался, пытаясь вывернуться. Он поворочал плечами, стараясь забыть и колено на груди, и нацеленный в лицо палец. «Будешь, гаденыш, делать, что я скажу…» И оплеуха – сначала по одной щеке, потом по другой. А мать, отключившись, лежала в задней комнате. «Маленький говнюк…» Еще одна пощечина, сильнее. «Ну и где твой папочка?» Синяк пожелтел по краям и позеленел в середине; если надавить пальцем, больно было и сейчас. Кожа на секунду побелела – еще один идеально ровный овал – и снова заплыла синюшным цветом. Джонни снова потер глаза и, направившись к реке, споткнулся. Он ступил на дно, и оно протиснулось между пальцами; потом нырнул, и теплая вода сомкнулась над ним. Обняла, отключила от мира и понесла, легко, словно и не заметив, с собой. * * * На реке Джонни провел часа два. Рисковать и продолжать поиски он после предупреждений детектива не решился. Переплыл реку туда и обратно, понырял, прыгая с плоских раскаленных камней. На берегу серебристыми штабелями лежал сплавной лес, ветерок облизывал воду. Ближе к полудню Джонни так вымотался, что растянулся на большом камне футах в сорока от моста, укрытый раскидистой ивой, полоскавшей длинные ветви в черной воде. Мост гудел от проезжавших по нему машин. Возле головы звякнул камушек. Джонни сел, и тут же другой ударил его в плечо. Он огляделся – никого. Третий задел ногу. Этот был побольше, так что получилось больно. – Бросишь еще – и ты мертвец. Тишина. – Я же знаю, что это ты, Джек. Сначала раздался смех, а потом из-за деревьев вышел Джек – в обрезанных джинсах и грязных кедах. На желтовато-белой рубашке красовался черный силуэт Элвиса. На спине у него висел рюкзак, в руке Джек держал еще несколько камешков. Рот скривила гримаса, волосы зачесаны назад. Джонни и забыл, что уже пятница. – За то, что сдернул с уроков без меня. – Джек подошел ближе – мелкий, светловолосый парнишка с карими глазами и покалеченной рукой. Правая была в порядке, но взгляд невольно тянулся к другой, съежившейся и выглядевшей так, словно ее взяли у шестилетнего ребенка и приколотили к мальчишке вдвое старшего возраста. – Сердишься? – спросил Джонни. – Ага. – Можешь стукнуть меня бесплатно – и мы квиты. |