Онлайн книга «Мертвецы не катаются на лыжах. Призрак убийства»
|
– С удовольствием бы, но, к сожалению, я должен работать. – Работать? В субботу? – Я здесь для расследования смерти Реймонда Мейсона, – напомнил инспектор. Леди Мансайпл мгновенно пресекла эту тему. – Очень, очень грустно, – сказала она, – но было бы лицемерием утверждать, что это большая потеря. Исключительно неприятный человек. Обхаживать девушку вдвое моложе! Я совершенно откровенно сказала Вайолет: «Тебе должно быть стыдно, что ты продаешь свою дочь за корешки primula auricula! [41]» – Простите? – переспросил Генри, захваченный врасплох. Рамона посмотрела на него нетерпеливо, потом объяснила, как отстающему ребенку: – Реймонд Мейсон ухаживал за Мод. Вайолет постоянно грозила отказать ему в посещениях, но он сумел найти к ней подход, преподнося редкие скальные растения из своего сада. У Вайолет faiblesse [42] к скальным растениям, над которой она, видимо, не властна. Заметьте, я сама интересуюсь альпийской флорой, но мне кажется, что на первом месте у матери все-таки должна быть дочь. Конечно, сейчас все изменилось, так как Мод помолвлена. – Помолвлена? – Да, конечно. Собственно, для этого мы и приехали – познакомиться с ее молодым человеком. Джулиан… У меня ужасная память на фамилии. Наверное, племянница вспомнит. Мод, милочка! – Да, тетя? – Мистер Тиббет интересуется, как зовут твоего молодого человека. Ты случайно не помнишь? Мод улыбнулась, глядя на Генри. – Помню. Джулиан Мэннинг-Ричардс. – Мэннинг-Ричардс? Ты уверена? – Абсолютно, тетя Рамона. В конце концов, я же замуж за него собираюсь. – Может быть, ты и права, – сказала леди Мансайпл с оттенком сомнения. – Вы его, кстати, уже видели? – спросила Мод. – Он ушел сразу после завтрака и сейчас опаздывает к ленчу. – Нет, дорогая, мы определено еще не виделись. Мы же были на болотах. – Ну, ладно, надеюсь, он появится, – философично произнесла девушка. – Пока за ним не числятся пропуски завтраков или обедов. – Мистер Тиббет? Вы же мистер Тиббет, да? Голос прозвучал у Генри за спиной. Надорванный, пронзительный женский голос, свидетельствующий о древнем возрасте и глухоте владелицы. Инспектор обернулся и увидел маленькую женщину, одетую в черное платье, спускающееся до лодыжек. Лицо у нее было круглое, морщинистое и розовое, как сильно залежалое яблоко. Так могла выглядеть только тетя Дора, девяностолетняя сестра легендарного Директора. – Да, моя фамилия Тиббет, – ответил он. – А моя Мансайпл. Дора Мансайпл. Замужем не была. Вы не молодой человек Мод? – Нет. – Так я и подумала. Жаль. – Почему жаль, мисс Мансайпл? Тетя Дора фыркнула, но откровенно отвечать не стала. – Память у меня не та, что раньше, – сказала она. – Мне сообщили, что вы приедете, но я забыла причину вашего приезда. Вы из ученых джентльменов Клода? – Нет, я… – Поняла. Вы из миссионеров Эдвина. Ну конечно же! Как сейчас жизнь в Буголаленде? Давно там не была. Ужасная страна. – Но я… – Я ездила туда содержать дом для Эдвина, знаете ли. До того, как он женился. У нас было бунгало на берегах Бомамбы… болота… Не слишком много отличий от Феншира, разве что крокодилы и люди не того цвета, но, на мой взгляд, они более привлекательны, вы так не считаете? Где располагается ваша миссия? – Мисс Мансайпл, я… – Алимумба, наверное. Да, именно там. Я понимаю, что вам с Эдвином многое хочется обсудить. А, Джордж! Генри обернулся и увидел, что его знакомый древесный житель, присоединился к обществу. Майор Мансайпл, все еще в поношенных шортах цвета хаки, оглядывал собравшихся родственников, излучая слегка невразумительную доброжелательность. – Как ты сегодня, тетя Дора? Как всегда, бодра? – Я этой гадости в рот не беру, и ты это должен знать, Джордж. Майор вздохнул и стал говорить громче: – Тетя, не лучше ли взять слуховой аппарат? – Лимонад ничуть не лучше. – Слуховой аппарат! – взревел Джордж. – Я как раз хотела тебя представить, дорогой. И кричать совершенно незачем. Это мистер Тиббет, один из миссионеров Эдвина из Алимумбы. Мистер Тиббет, мой племянник Джордж. – Мне кажется, мы уже знакомы, – сказал Генри и улыбнулся майору, который мрачно покачал головой. – А когда она его надевает, то он свистит, – заметил Мансайпл. Оглядев комнату, майор спросил: – Тиббет, вы уже со всеми знакомы? Так, это мой брат Эдвин у окна, разговаривает с моей невесткой Рамоной. Тот, который наливает себе виски – ее муж, мой брат Клод. Моя дочь Мод… а, вот ты где, милая. Мы как раз о тебе говорили. Будь хорошей девочкой и к ленчу повесь на тетю слуховой аппарат. А где Джулиан? – Не знаю, – сказала Мод. – Сама голову ломаю. – Ну, я не стал бы волноваться. Но дожидаться его к ленчу мы не можем. Я случайно узнал, что Вайолет приготовила нечто особенное. Начавшийся разговор был резко прерван: из холла донесся глубокий гулкий звук – чем-то мягким и тяжелым колотили по полому медному предмету. Епископ уронил кроссворд и вмиг вскочил на ноги. – Ленч! – воскликнул он с энтузиазмом. – Ленч, – сообщила леди Мансайпл своему мужу, вынимая из его руки стакан. – Ленч, тетя Дора! – крикнула Мод старой даме. – Ленч. Наконец-то ленч, – обратился к Генри майор. И добавил: – Такой гонг мой брат Эдвин привез из Буголаленда. – Вот как? – Слышен в джунглях за десять миль в погожий день. Замечательная штука. Ладно, ланч! – Все на ленч! – объявила Вайолет Мансайпл, просовывая голову в дверь. – Джулиана ждать не будем. – Ленч, Эдвин! – сказал брату сэр Клод. – Мне кажется, мистер Тиббет, – произнесла тетя Дора с такой интонацией, словно сообщала важное известие, – что ленч подан. – Да, – ответил Генри. – Я был готов предположить это. Глава 3
Столовая имела вид, соответствующий остальной части дома. Красивый стол из красного дерева и набор изящных хепплуайтовских стульев, сиденья которых нуждались в свежей обивке. Тяжелые серебряные приборы с гербом и кое-где расставленные резные предметы из уотерфордского стекла странно контрастировали с пластиковыми подставками и бумажными салфетками. Обеденный сервиз когда-то был дорогим «Кроун Дерби» с изображениями букетов на тарелках с золотым ободком, но почти на каждом предмете имелись щербинки, а некоторые элементы, например, тарелки для овощей, вообще отсутствовали и были заменены толстым и прочным белым фаянсом. Но Мансайплы этих аномалий совершенно не замечали. |