Онлайн книга «Доброключения и рассуждения Луция Катина »
|
Колченог хрипел, пучил глаза – не ждал такого финала. – Проткни эту гадину и идем, – потребовала за спиной Полина. – Скорее, пока те не вернулись! Луций полуобернулся. – Я на тебя удивляюсь. Неужто, проживя со мною столько лет, ты полагаешь, что я способен проткнуть живого человека? – Ну так пристрели. Она держала в руках подобранные с земли пистолеты, один совала ему. – Кончай его. Быстрее, пока шумно. И догоняй. Сунула второй пистолет за поясок, пошла к обрыву. Катин отбросил древко, и есаул сел, уперся лбом в дуло. – Стреляй, барин, твоя взяла. Не жалко. Я на свете знатно погулял. Да что ж вы все, будто сговорившись, склоняете меня к невозможному, возмущенно помыслил Луций, отступая. – Не управился еще? – обернулась Полина. – Стреляй же! Я на лестницу, боюсь быстро, не оступиться бы. Катин колебался, не зная, что делать. И Рационий молчал, не помогал. Убить человека, конечно, невозможно, но ведь и оставить Агапа тоже нельзя. Кликнет остальных, и расстреляют сверху, с обрыва. – Э, да ты робкой… – улыбнулось безносое лицо. – Не стрелишь… Агап поднялся на ноги, схватил пистолет за дуло, вырвал из вялой катинской руки, а сам отпрыгнул назад. Лязгнул взведенный курок. Колченог презрительно рассмеялся, сплюнул. – Тьфу! Я думал, ты лев зубастый, а ты кот. Царапаешь, да не грызешь! Сейчас тебя кончу. Потом твою кошку. Не уйдет. Сзади раздался отчаянный крик: – Луций!!! Полина была еще здесь! Он хотел к ней обернуться, но в этот миг с неба, совершенно чистого, откуда ни возьмись низринулась молния. Она оглушила нашего героя громом, пронзила огнем, а после с силой швырнула о землю. Прямо над собою умирающий – нет, уже умерший – узрел синий купол с яркими звездами. Они поманили, потянули Луция к себе. Мягкая, неостановимая сила подхватила его с травы, подбросила, перевернула, вознесла. Уже оттуда, из космического эфира, увидел он беззвучную, медлительную картину: как женщина выбрасывает из руки струю дыма, а потом, повернувшись, полубежит-полупарит к краю обрыва, под которым мерцает серебряная парча широкой реки. Но эта притча не заинтересовала летящего, она уже не имела к нему отношения. Ему хотелось смотреть не вниз, в докучное прошлое, а вверх, в незнаемое грядущее.  |