Онлайн книга «Солнечный круг »
– Это может быть опасно, государь. Бунтовщики… – Не пролезут же они прямо во дворец! – Возможно, – она говорила по наитию, будто ступая по тонкому льду, – эти люди пытались когда-либо… связаться с вами… Он посмотрел удивленно: – С какой стати? Пять лет назад они хотели использовать меня как марионетку на троне. Теперь я им нужен только мертвый. И все это ты знаешь от лорда-регента, подумала Ирис. – Но, возможно, они еще попытаются что-то до вас донести… Представить свою точку зрения… – Точку зрения?! – Он глянул так, что ей сделалось по-настоящему страшно. – Бунтовщики хотят отказаться от двух провинций! Это не точка зрения, это измена, за которую следует варить заживо! Вы… да вы просто… Он хотел сказать «дура» или даже «предательница». – Вы ничего не знаете о нашем мире! В конце галереи зазвучали шаги. Через плечо императора Ирис увидела лорда-регента, за его спиной толкались стражники. * * * Отступать ей некуда. Завтра во время урока она оставит неприметную ракушку на стеллаже в комнате для занятий. Император обязательно найдет ее и захочет прослушать незнакомую запись. Что он сделает потом? Он пойдет к лорду-регенту. Тогда Ирис изобличат, схватят и обвинят… В чем, в шпионаже? Она, конечно же, расскажет все как есть, но к этому времени Лора с детьми будет в безопасности… наверное. Лицо императора, когда он произнес слово «измена», стояло у нее перед глазами. Бунтовщики зря надеются, что он способен прислушаться к каким-то их доводам. Император полностью под влиянием лорда-регента… Зачем Ирис знать историю бунта, зачем вникать, ведь она всегда избегала политики?! «Отказаться от двух провинций». Для Ирис это ничего не значит. Но ради своей правды люди готовы варить противников в котлах – и быть сваренными. Ее пальцы бегали по завитку свирели. На страшной глубине, куда не дотянется ни один ныряльщик, жила улитка и сто лет росла вместе со своей ракушкой, а потом умерла. И пустую раковину подняли на свет, выжгли кислотой поверхность, отполировали устье и прорезали клапаны на месте хитиновых игл. Смерть улитки получила новый смысл – она звучит. Что будет с моей свирелью? – подумала Ирис с внезапным страхом. Когда меня казнят… Смогут ли эти люди понять, насколько драгоценна именно эта ракушка и насколько она хрупка? Раз, швырнуть в раздражении о стену – и звука нет. Одной трещины достаточно. Может быть, заговорщики подобрали верный подход к юному императору? Они далеко не глупы… нашли ведь они слова для Ирис, ту ниточку, которая обязательно сработает, если за нее дернуть. Есть ли у мальчика такая ниточка? Память о родителях? Еще что-то? Тогда он не побежит к лорду-регенту. Тот не устроит расследование. Ирис останется гостьей, а не пленницей в этом дворце и через месяц, как договорено, уедет домой, встретится с Лорой и обнимет племянников… «Завтра, – сказала себе Ирис. – Я оставлю ракушку с записью на полке в комнате для занятий. Лора бы сделала для меня то же самое». * * * Он сыграл гамму от начала и до конца, без фальши. Пальцы подергивались, в движениях не было плавности, но… Что же он, тренировался без отдыха – вчера, позавчера, ночами?! – Просто не понимаю, как это возможно, – сказала она честно. – Научиться играть гамму за два дня – не в человеческих силах. – Вы мне льстите, – сказал он сухо. Яд между ними никуда не делся, но она видела, что ее оценка ему приятна. – Я правда ничего не знаю о вашем мире, – сказала она после паузы. – Прошу простить меня, если чем-то нечаянно вас оскорбила, государь. – Меня зовут Ференц. – Я знаю. – Ну так и зовите меня Ференц… Вы не можете меня оскорбить. Я… в самом деле много занимался эти дни. И ночи. Чтобы камердинер не донес Эрно, я тренировался без звука… перебирал пальцами, задержав дыхание, на ощупь. Я хочу научиться играть… до того, как вы уедете. – Торопливость вредит искусству, – сказала она слишком сухо и назидательно. И, чтобы исправить впечатление, улыбнулась: – Когда-нибудь мы сыграем вместе. – Когда-нибудь, – сказал он почти по-стариковски, с глубокой горечью. – Я расскажу вам о нашем мире… чтобы вы поняли. Вы помните, что мои родители погибли во время бунта? – Как я могу забыть! – Но вы не знаете, почему они погибли. Отец согласился включить бунтовщиков в правительство, созвать так называемое народное собрание, дать двум провинциям автономию – Кремню и Счастливому Острову. Он предал империю, поставил нашу родину на грань катастрофы. – Но бунтовщики, – проговорила Ирис, – не поверили ему и потому убили? – Кто сказал, что его убили бунтовщики?! Его убил Эрно, своими руками, чтобы не позорить его прикосновением палача. Ирис молчала. В ее ушах нарастал звон, как от далекого камертона. Император смотрел на нее, играя желваками, и она не могла отвести взгляда. – А он знает, что вы знаете? – хрипло спросила Ирис. – Он сам мне сказал. Когда я подрос немного. – И… – Он убил моего отца, спасая его честь и родину. Другой выход означал бы позор и гибель Каменного Леса. Такое было время. Сейчас все изменилось – мне можно быть добрым, потому что Эрно спас страну. Мне можно быть милосердным, потому что Эрно никого не жалеет, он и меня убил бы, если бы я стал предателем… Теперь давайте разбирать новое упражнение. …Пока император, зажмурившись, пытался извлечь из свирели чистый, не сиплый, не резкий, не дрожащий звук, Ирис потихоньку вынула ракушку из сумки и положила на полку к остальной коллекции. Ракушка улеглась там на первый взгляд незаметно – но, бросив на нее второй взгляд, император обязательно заинтересуется. А если и нет – это уже не забота Ирис. Она исполнила, что ей велели. – Завтра я сыграю гамму вперед и назад, с закрытыми глазами, – пообещал император. И не сдержал слова. * * * – Госпожа Айрис, сегодняшнего урока не будет. Алекс остановился на пороге комнаты, и был он непривычно мрачен. – Но почему? – вырвалось у Ирис. – Император плохо себя чувствует. – Что с ним? Он болен?! – Урока не будет, – повторил Алекс. – Пожалуйста, оставайтесь в своей комнате. Лорд-регент, возможно, захочет задать вам несколько вопросов. – О чем?! Алекс ушел. Она захотела выйти на балкон, но дверь оказалась запертой на ключ. Кто ее запер, горничная?! Ирис прошлась по комнате. Что с императором, что с ним могло случиться? Не от того ведь, что он прослушал эту ракушку?! |