Онлайн книга «Любви вопреки»
|
– Не хочу, чтобы ты шла по жизни в одиночестве, Кэт. Да, я навязывала тебе мистера Баркера, да и других мужчин до него, но я мечтаю, чтобы ты была счастлива. Жизнь без мужа и детей будет невыносимо одинокой. Кэт почувствовала теснение в груди, к глазам подступили слезы. Неожиданно ей стало жаль мать. Какое же нужно иметь сердце, чтобы вот так за всех переживать! – Мама, сама подумай, как я могу чувствовать себя одинокой, имея девять братьев и сестер? А уж сколько у меня появится племянников и племянниц – и не сосчитать! – Твои братья и сестры станут жить своими семьями, а ты, чем будешь жить ты? Действительно, а в чем будет состоять смысл ее, Кэт, жизни? В том, к чему она всегда стремилась. – Я буду сочинять романы. – Глупости. Твои романы ночью тебя не согреют. Это точно, не согреют. Так, может, мама права? Нет! Приняв решение, метаться ни к чему. А в том, что в душе ее поселилось сомнение, виноват он, герцог. И зачем только он ее поцеловал? – Я хочу стать писательницей, мама. Всегда мечтала. Терпение матери лопнуло. Она отпустила руку Кэт и с нескрываемым презрением воскликнула: – Писательницей! Хочешь знать, кем ты станешь? Старой ворчливой теткой, которая всю жизнь просидит в углу. – Кэт может прийти ко мне жить, мама, если герцог на ней не женится, – сказал Микки, подошел и обнял Кэт за ноги. – Или приходи ко мне, Кэт, – добавил Том, дергая сестру за руку, – и пиши свои книги. Мать улыбнулась: – Вы очень хорошие, мальчики. Добрые и заботливые. – Спасибо вам обоим, – пробормотала Кэт, пытаясь проглотить возникший в горле ком. Если она не уйдет отсюда немедленно, то уже не сможет сдержать слез. Кэт опрометью бросилась вон из дома. Они не начнут без нее. Не посмеют. А вдруг посмеют? Хорошо, что дом совсем рядом – только дорогу пересечь. Кэт перебежала дорогу и едва не сбила Поппи. – Мяу! – возмутилась трехцветка. – Прости, Поппи, я тебя не заметила, – произнесла Кэт и наклонилась, чтобы, почесав кошку за ухом, загладить свою вину. Поппи подняла на Кэт обиженный взгляд, однако решила сменить гнев на милость и потерлась об ее ноги перед тем, как убежать по своим кошачьим делам на задворки сада. Кэт мысленно поздравила себя с тем, что, в случае если ей повезет и она получит ренту, не придется делить дом с соседкой, которая имеет на нее зуб. С каждым шагом волнение нарастало все сильнее, и, когда Кэт постучала в дверь, ее уже охватила паника. Вероятно, из-за этого стук получился уж слишком настойчивым и громким. Если они провели жеребьевку без нее… Дверь ей открыл Рэндольф. – Ломать дверь вовсе не обязательно, – вместо приветствия сказал он и, заглянув Кэт за спину, спросил: – Ты, случайно, его светлость не видела? – Нет. А герцог еще не пришел? Глупый вопрос. Рэндольф не задал бы его, если бы герцог уже прибыл на место. Кэт шагнула в гостиную и попала под прицел двух пар недобро прищуренных глаз: Энн и Джейн. – Мы думали, он с тобой, – промолвила Джейн. – Вы с ним ведь добрые друзья. Гостиная показалась Кэт гораздо просторнее, чем когда она находилась здесь с герцогом. Кэт присела на самый край красной кушетки – как можно дальше от Энн. Джейн расположилась в кресле. – Я видела, как вы с ним вчера нырнули в кусты, – сообщила Энн. Кэт напряглась. Не дождутся. Она ни в чем не признается. – Как ты сумела? Наш дом на одном краю деревни, а ваш – на другом. – Я не сидела дома. Я была здесь. Осматривала сад. Составляла план работ на ближайшее время. Собираюсь начать его облагораживать, как только заселюсь. – Энн улыбнулась. – Но я вас обеих, разумеется, приглашу в гости. – У нас у всех равные шансы, – заметила Кэт. – Да, если герцог тебе не подыграет. Вероятно, он желает поселить тебя тут, чтобы беспрепятственно навещать время от времени. – Джейн! – воскликнул Рэндольф. Кэт не верила своим ушам. Каждое слово Джейн было пропитано ядом. Сколько же ненависти в ее бывшей подруге! Такой Кэт ее никогда прежде не видела. Наверное, она и не знала ее совсем. – Извини, – вспыхнув, сказала Джейн. – Я погорячилась. Я не думаю о тебе плохо, Кэт. Просто мечтаю выиграть ренту. – Это не означает, что можно забыть о приличиях и достоинстве, – произнес Рэндольф. Он хочет, чтобы Джейн его задушила? – Ты мне не отец, Рэндольф, чтобы учить меня хорошим манерам. – Кто-то же должен тебя учить. Если так дальше пойдет, ты совсем от рук отобьешься. Джейн злобно уставилась на него. Под скулами ее ходили желваки. И кажется, она скрипела зубами. – А Джейн дело говорит, – в звенящей от напряжения тишине раздался голос Энн. – Если Кэт победит, это будет очень странно. Ты согласна, Кэт? Да что тут, черт побери, происходит? – Отчего же? Я имею такое же право на этот дом, как ты или Джейн. – По сути, прав на этот дом у нее было больше, чем у бывших подруг. В конце концов, Изабелла Дорринг приходилась ей хотя и дальней, но родственницей. Впрочем, сейчас не самое подходящее время напоминать им об этом. – Герцог скомпрометировал тебя, когда затащил в кусты, – усмехнулась Энн. – Теперь ты скорее падшая женщина, чем старая дева. – Я не падшая женщина. – Как может Энн говорить такое? – И герцог меня в кусты не затаскивал. Это я его туда отвела. Энн, Джейн и Рэндольф повернули головы и уставились на нее. Вот досада! Она ведь ни в чем не собиралась сознаваться! – И лишь для того, чтобы без посторонних обсудить обстоятельства получения ренты дома старой девы. Джейн хмыкнула: – Интересная, полагаю, у вас получилась дискуссия! «Господи, не дай мне покраснеть!» Энн противно захихикала и, выгнув брови дугой, поинтересовалась: – А больше ничего не произошло? – Разумеется, нет. Бог не любит лгунов. Кэт ощутила, как краска заливает шею, щеки и лоб. Джейн и Энн многозначительно переглянулись, после чего уставились на Кэт. Та почувствовала себя насекомым, которого булавками пришпилили к доске. – Каждому известно, что твои сестры вот уже не один год используют эти кусты в качестве комнаты свиданий, если ты понимаешь, о чем я, – добавила Энн. – Никто не удивится, узнав, что и ты использовала их по тому же назначению. Кэт вдруг стало нечем дышать. Перед глазами замелькали светящиеся точки. Что скажет папа? И мама? Как она после этого будет смотреть людям в глаза? Нет, паниковать не следует. Ничего не случилось. Ничего непоправимого не случилось. |