Онлайн книга «Повиливая миром »
|
Я надеюсь, что Там, Откуда никто еще не вернулся, распутаются все запутанные узлы, отболит все, что болело, и мы обязательно встретимся. У него была интересная особенность: он был абсолютно свободен, где бы ни был, и совершенно не умел подчиняться. Этому я хотела бы научиться в оставшееся мне время. * * * В половине восьмого утра – звонок. Подскакиваю. Нашариваю во сне мобильник. Друг Гоша. – Я тут это… – Что?! – Я тут в Звенигород ехал. – Ну?! – Ну это… – Что??? Врезался, разбился? – Зачем? Я это… Покурить вышел. Тут это… – Что??? – Тут знаешь, такой типа туман. И такое все… – Какое??? – Ну такое… Знаешь, желтое. И типа белое. И тихое такое. – Гоша, елки, полвосьмого! Какой туман? Какое желтое?! – А, ну да, ну ты спи. Закрываю глаза. Лежу. Думаю. Осознаю. Перезваниваю. – Ты звонил сказать мне, что вышел на обочину покурить и смотрел на листопад в тумане, и туман был белый, молочный и холодный, а листья – желтые, бронзовые и золотые, и в тумане они падали так медленно-медленно и бесшумно? – Откуда ты знаешь? – Да ты мне, практически, рассказал… * * * Парковка торгового центра «Западный». Гоша, доставивший меня в магазин, тормозит посреди парковки. Перед нами маневрирует огромный лакированный лимузин. Громадная машина беспомощно тычется носом в ограду, ерзает на месте, потом ползет назад, рискуя разбить фару Гошиной BMW. – Нарисуют себе права на коленке, – беззлобно ворчит Гоша, сдавая назад. – И колупаются… Не умеешь ездить – купи, блин, ишака… А то накупят троллейбусов… – Это не троллейбус, – замечаю я, – это «Роллс-Ройс». Ой, Гоша, смотри, он сейчас себе об эту «Ниву» бок обдерет! – Да и черт с ним, – отвечает Гоша. Лимузин продолжает кобениться на одном месте. Сзади гудят, спереди сигналят. Сверкающий бок «Роллс-Ройса» замирает в полуметре от нашей фары, потом машина продолжает странный маневр. – Вот ведь шумахер, – вздыхает Гоша, – а еще профессионал… – С чего ты взял, что он профессионал? – На таких машинах без шофера не ездят, – отвечает Гоша и с размаху давит на клаксон. – Да чтоб тебя… Пингвин… Дверь «Роллс-Ройса» распахивается. Из лимузина выскакивает миниатюрная девушка с копной рыжих кудрей. На глазах у девушки слезы. – Что вы гудите! Что вы гудите?! Я застряла! Я не могу выехать! Если я эту уродину поцарапаю, меня муж убьет! – Да еще бы, – соглашается Гоша. – И я бы убил. – Вот видите?! А вы гудите!!! – Постой в сторонке, – обреченно вздыхает Гоша, выбирается из своей машины и пересаживается за руль лимузина. «Роллс-Ройс», благодарно урча, выплывает с парковки. Рыжеволосая девушка кричит в телефон: – Да, Вася, я уехала! Да, на твоей машине! И плевать мне на твоего шофера! Я сама уехала. И я прекрасно справляюсь! А если ты, Вася, будешь орать, я вообще не вернусь! – Это точно, – сочувственно говорит Гоша. – Не вернется. Дорогу не найдет! Девушка разражается рыданиями. – Ну полноте, полноте, – уговариваю я, – есть такая услуга, «трезвый водитель». Давайте вызовем вам водителя? – Меня Вася убьет, если я с чужим мужиком приеду! – Правильно, – соглашается Гоша. Видно, что неизвестный хозяин «Роллс-Ройса» Вася вызывает у Гоши заочную симпатию. – А может, вы меня отвезете? – с надеждой всхлипывает девушка. – А я, стало быть, тебе не чужой, и мне Вася рад будет, – говорит Гоша. – Что же мне дееееелааать?! – рыдает девушка. Я долго и путано объясняю, как вырулить на Рублевку в сторону области. Гоша улыбается саркастически. – Красивая какая, – задумчиво говорю я, проводив взглядом лимузин. – Еще бы, за такие-то бабки, – отвечает Гоша. – При чем тут бабки? – Думаешь, «Роллс-Ройсы» даром раздают? – Гоша, я про девушку. – Аааа, про девушку… Ну не знаю, Васе виднее… * * * Греция появляется в Гошиной жизни более или менее случайно. Кто-то что-то советует, вертятся какие-то дела, и в итоге Гоша становится собственником куска земли с оливковой рощей. В ноябре, посреди обычной московской суеты, ему звонит греческий поверенный и задает сакраментальный вопрос: – Вы в курсе, что у вас поспели оливки? Гоша потрясен. – Никогда у меня не было проблем такого сорта! Тем же вечером, проведя день на какой-то встрече, перезванивает мне и сообщает: – Я смотаюсь ненадолго. Я ж их только в банке видел… – В каком банке? – не соображаю я. – В консервном. Я понимаю, что он про оливки… * * * Вот уже несколько лет Гошин дом стоит над теплым Термическим заливом, в который вечерами сползает оранжевое солнце. За эти годы он очень сносно заговорил по-гречески, обзавелся друзьями, наладил бизнес. С каждым приездом в Москву город раздражает его все больше. – Нет, так жить тоже можно. Но зачем? Главное – зачем? * * * Конец года. Город месит снег пополам с солью, остервенело гудит в клаксоны, плюет грязью из-под колес. Друг Гоша, прибывший в Москву «дела закрыть», нервно озирается по сторонам. Легко ли – больше полугода на Халкидиках, где в синее Эгейское море брошен Посейдонов трезубец, а в ясную погоду за полоской Термического залива плывет в мареве гора Олимп… Будешь тут озираться… Мы едем пить кофе. По дороге, по заявкам дочери, заезжаем в кафе и книжную лавку Артемия Лебедева. Прежде, чем войти в помещение, объясняю Гоше про дизайн и дизайнеров, про то, что такое гламур и как надо вести себя при встрече с прекрасным. – Иногда, – говорю, – современное искусство может оставить неоднозначное впечатление. Не все и не сразу понятно в нем простому человеку. Иногда искусство может даже ошеломить. Гоша кивает. Он согласен быть простым человеком. И даже готов ошеломиться. Выясняется, что книжная лавочка – вниз по спиральной лестнице. Первое, что видит Гоша, ступив на ступени, – огромный «дорожный знак»: на белом фоне очень крупными буквами написано русское слово из трех букв, обозначающее мужской половой орган. Слово перечеркнуто красным, внизу написано: «У нас матом не ругаются!» |