Онлайн книга «Повиливая миром »
|
– Чтоб он сдал ЕГЭ хоть на 70 %. – Мама, – говорю. – Вы, видать, в чудеса верите? – Но у нас же еще месяц. – И что вы сказали? – спрашивает доктор. – Орала, – отвечаю. – Хотите сигаретку? – соболезнует доктор. – Вы ж сами говорили, что курить вредно. – Вредно, – отвечает доктор. – Да я и не курю. Так уж. От пропорций… За дверьми слышится плач. Да, мама, на которую я орала, тоже плакала… Мы со стоматологом злые люди. * * * Воскресная проповедь в Кафедрале. Священник долго и вдумчиво говорит о необходимости искоренения греха. Прихожане долго и вдумчиво слушают о необходимости искоренения. В витражах плещется солнце, в боковом нефе пронзительно и традиционно вопит у мамы на руках кто-то безгрешный. В остальном – под сводами тихо и грустно. Необходимость искоренения греха концентрируется в воздухе, превращаясь в императив. Падре делает паузу, оглядывая собрание. Вздыхает. – Вообще, – говорит падре, – это все хорошо, но Страшный Суд можно сравнить с сельскохозяйственной выставкой. Вообразите, что вы привезли на выставку три телеги лебеды и гордо говорите: «Смотрите, это все я повыдергал, искоренил!». Репку! Покажите одну маленькую репку или морковку, которую вы на этом месте ВЫРАСТИЛИ! Третий день хожу вдоль телеги с лебедой, думаю… * * * Как известно, страшнее русских на войне могут быть только русские на отдыхе. Слава Богу, в своей греческой деревне я избавлена от наблюдения за процессом. В аэропорту Македония виден только результат. Битва с печенью проиграна печенью вчистую. Мешки под глазами – цвета грозового неба над грозовым морем. На лице застыло неповторимое выражение: «Мама, где я?!» Мужчина в майке, шортах и шлепанцах, надетых на носочки небесно-голубого цвета, волочится на посадку. При мужчине – жена и сын. Супругам слегка за тридцать. Мальчику лет шесть. Мать и жена непрерывно говорит. Семья стоит прямо за мной, наушники от плеера зачем-то летят в чемодане, и я принудительно слушаю про то, что этот сукин сын испортил супруге весь отдых потому, что жрал водку с такими же козлами, как он сам, и смотрел на голых баб на пляже. В особенности – на Петькину жену, которая, сука, совсем потеряла стыд. Выговаривает все это мать семейства таким тоном, за который я давала бы 15 суток ареста. Ну, как бы вам объяснить… Даже со злой собакой не надо разговаривать таким тоном, тем более со «Стасиком», который стоит, качаясь, как тонкая рябина, и смотрит тоскливо. Разговаривает девушка, к сожалению, матом. Ребенок трется тут же, равнодушно воя на одной ноте: «Мам, я хочу спрайт!!!» Очередь ползет. Ребенок ноет. Мама пилит. Стасик страдает. «Спраааайт!!! Спрааайт!!!» – ноет ребенок. Внезапно детское терпение лопается, он размахивается и кулаком бьет маму по заднице: «Мама, @#$%^, спрайт дай!!!!» Повисает молчание. Дальше вы, наверное, уже угадали… – Кто тебя таким словам научил, щенок?! Как говорится, занавес. В автобусе, который везет по летному полю народ к самолету, – вторая серия. Я стою у окна. Рядом бабушка с внуком. Опять лет шести. Внук КАПРИЗНИЧАЕТ. Он не будет того, не хочет этого, и «бабка-дура, отстань». Бабушка, сюсюкая: – Ты мое золотце! Сейчас тетя встанет и пустит тебя к окошку. Я стою. Мальчик капризничает. Бабушка – угрожающе: «Тетя сейчас станет!!!» Я безмятежно смотрю в окно. – Почему она не уходит!? – шипит мальчик. – Женщина, вы что, не слышите, ребенок хочет к окну!!! – Мало ли, чего он хочет, – говорю я. – Вы… Вы… Вы… – Ненавижу детей, – любезно подсказываю я. Третья серия – в самолете. Веселая мама и веселое дитя лет четырех. Два с половиной часа полета она ему читает, он смотрит мультик на ДВД, и она с ним играет. Вы ждете подвоха? Не будет. Это была мажорная нота. * * * Всю жизнь думаю о людях хуже, чем они есть… Магазинчик около дома. Ну, у вас такой тоже есть около дома. Пиво-сигареты, йогурты в молочном отделе, продавщица со сложной прической… Визг в магазинчике стоит нестерпимый. На руках у женщины вопит ребенок лет четырех. Вопит так, что аж дугой выгибается. Кажется, ему отказали в чипсах. Остаться в стороне невозможно, и весь магазин принимает участие – в самом широком диапазоне. От «успокойся, деточка, вот тебе конфетка!» до «мамаша, дайте ему под зад, у вас растет мерзавец». Единственное существо, которому весь этот концерт до лампочки, – кошка. Кошка велика и меланхолична и относится к популярной породе «сирота магазинная» – килограммов так на 10–12, классического подзаборного окраса. Кошка спит на прилавке, повернувшись к публике равнодушной спиной. Дитя набирает воздуху для следующего «залпа», и я пользуюсь паузой: – Слышь, друг! – говорю я. – Прекрати орать, ты собаку разбудишь. Настает тишина. Пацан перестает дышать, думает пару секунд и говорит тихо, но уверенно: – Это кошка. Я, с изумлением: – Да ты что, с ума сошел?! Какая ж это кошка? Совсем уже тю-тю? Кошку от собаки отличить не можешь? – Это кошка, – говорит дитя уже не так уверенно, озираясь по сторонам в поисках поддержки. И тут, совершенно внезапно, вступает продавщица: – Мальчик, какая ж это кошка? Следом – тетка с тремя пакетами: – Это собачка, конечно, а ты что подумал? Кошка лениво потягивается и увесисто соскакивает с прилавка. – Мама, пойдем домой, – тихо-тихо говорит мальчик. Я покупаю свои йогурты, думая о том, что реальность не так уж, в сущности, дорога людям… * * * Маменька под давлением соседок рассказала мне, как в мое отсутствие она с помощью Одного Мобильного Оператора (далее – ОМО) отметила день военно-морского флота. Надеюсь, вы заинтригованы. И действительно – где военно-морской флот и где чисто гражданская старушка, нейтральная как все 26 кантонов Швейцарии вместе взятых?! |