Онлайн книга «Повиливая миром »
|
Коллективный разум обнаруживает, наконец, на карте города Огородный проезд, но взамен пропадает улица Солженицына. – Вы сойдете с ума, – говорю я водителю, – опасно жить в таком грохоте! – Через сто метров вы прибудете в пункт назначения! – обещает навигатор. Я выползаю из машины и слышу вслед: – Кто такой этот Солженицын? Навезли в Москву жуликов, теперь сам черт ногу сломит… – Машина Зингера иголочку сломала, – хором поют девушки из радиоприемника… * * * Из эзотерического магазина пахнет таинственным. По великой Божьей милости, окружающие видят наши умные сосредоточенные лица. Выбритые, а иногда и накрашенные губной помадой и посыпанные пудрой, а не то, что происходит у нас в голове. Поэтому, остановившись у витрины, в которой с невозмутимой физиономией танцует бронзовый Шива, я беспрепятственно думаю о том, что у всех освежителей воздуха для сортира какой-то мерзкий химический запах, а вот этот эзотерический аромат тайны, если не переборщить… Шива смотрит на меня с выражением, которое принято называть «покер фэйс». Зато два юноши в уголке заинтересованы ужасно. Юношам лет по 12–13, и они так трогательно и обольстительно нелепы, как бывают в этом возрасте нелепы только очень хорошие, домашние, «книжные» мальчики. Они громко перешептываются, и я невольно слышу: «Ты сам хотел первого встречного! Ну и что, что тетка? Тут не важно, тут судьба!» Продолжая думать о разном, я углубляюсь внутрь магазина. – Это маятник силы, – говорит приказчица, своеобразная как все вокруг. Например, прическа на ее голове наводит на мысль о том, что Шива из витрины, когда останавливал своими волосами воды Ганга, призывал приказчицу на помощь. – Если вы возьмете за эту пимпочку… Вот дурацкая привычка – вечно браться за разные пимпочки из ложно понятой вежливости. Тяжеленькая пирамидка из горного хрусталя на цепочке вздрагивает и начинает медленное вращение. – Ух ты! – восхищается приказчица. – Какая у вас мощная аура. – У меня, милочка, руки трясутся, – смиренно отвечаю я, пытаясь избавиться от предмета. Пирамидка меж тем вертится на цепочке как сумасшедшая. – Тетенька, – решается один из юношей, – а вы не могли бы нам помочь? – Что вам, дети? – спрашиваю я. – Мы ищем проводника… Ну это сложно, вы не поймете. Чего ж тут не понять. Ясное дело, проводник – дело нужное, бывают случаи, когда без него никак… – Вы просто можете выбрать символ? Нам нужно мощное оружие защиты. – Молчи! Просто пусть выберет наугад, и все! Второй юноша краснеет так, что меня посещает хозяйственная мысль о томатной пасте, которую надо бы купить в продуктовом внизу. Нет, в общем все нормально. Мир абсурден, и никто не обещал лично мне ничего другого. – Из чего выбирать? – вздыхаю я. – Вот, смотрите! К бархатной подушечке заботливо приделаны металлические подвески. Первым я вижу перевернутый пентакль с козьей мордой внутри. – Позовите заведующего, – решительно говорю я. – И эту дайте… Как ее… Жалостливую книгу. – Жалобную, – поправляет приказчица, – А в чем, собственно, дело? – В ассортименте, – говорю я. – Это что это у вас тут в продаже? – Это подвеска. – Ничего себе подвеска. Вы в курсе, чья это рожа? – Ну вы же не верите во всю эту чушь? – интересуется девушка. – Конечно не верю, – отвечаю я. – Нашли дуру. А дети вот ходят безоружные. Подвергаются. – У нас все согласно накладным… – Может, этот? – робко спрашивает покрасневший, – Симпатичный, и без козы… – Это молот Тора, деточка. С ним сам Тор-то не всегда справлялся, – отвечаю я. – Смотри, Кольцо Всевластия! – шепчет его приятель. – И недорогое… – Вы это бросьте, – сурово говорю я. – Взяли моду – кольца всевластия в магазине продавать… Накупит неизвестно кто таких колец, а потом не оберешься… Кто с ним к Ородруину потащится, вы, что ли? Юноши испуганно переглядываются. – Все тут ненормальные, – говорит дрожащим голосом приказчица. – Все чокнутые. Честно, пойду трусами торговать. – Кстати, милое дело, – соглашаюсь я. – Нам нужен очень мощный символ, – вздыхают дети. – У нас такая ситуация! – Не рассказывай! – шипит его друг. – Нельзя!!! Я шарю в сумке. Неделю назад в громадной базилике святого Антония в Падуе я купила их полдюжины, для любимых людей. – Держите, – говорю я, – протягивая детям железную капсулу. – Это что, патрон? – изумляются дети. – Практически. Развинтите. Мальчики развинчивают капсулу. – Ой, кто это? – Это святой Антоний. Если влипли – поможет. – Надо же заклинание какое-то? Чтоб сработало? – колеблются дети. – Надо. Латинское. Sancte Antoni, ora pro nobis [40]. Запомните? Давайте-ка я запишу. – Все ненормальные, – слышу я вслед. Во что бы они там ни влипли – молись за них, святой Антоний. * * * – Тебя как звать? – Тетя Таня. Долгое раздумье, чупа-чупс перемещается во рту, надувая изнутри то правую, то левую щеку. Левая щека перемазана чем-то зеленым, правая – чистая. – Нет, пусть тебя по-другому зовут. – Здрасти. Это почему еще? – Мою бабушку Таней зовут, ты, что ли, хочешь, чтоб я запуталась? Из-за чупа-чупса у нее получается «жовут» и «жапуталась». – Ладно, а как же меня будут звать? – Не знаю. Ты ж большая? – Да уж куда там… Здоровенная просто. – Должна сама знать. Пауза. Чупа-чупс. Причинно-следственные связи еще не покалечены, и собеседница понимает, что у меня было самоназвание, но она его отвергла. Значит, придется что-то предлагать. – Хорошо. Ты будешь Изабелла. – Чо?! – Изабелла, понимаешь? Такое красивое имя, знаешь? Жалко, ты не очень красивая. – Чегой-то? У меня вон штаны красные. Очень даже я красивая. Тоже мне. – Штаны красивые, – после минутного раздумья признает она. – Но тебе волосы надо. Белые, знаешь? Ну чтоб длинные. |