Книга Смерть в семье, страница 24 – Кэролайн Данфорд

– Какие-нибудь сюси-пуси – это да, это она завсегда напишет, – проворчала миссис Дейтон. – Оно, конечно, куда проще, чем делать опись продовольственных запасов!

– Могу вам с этим помочь, – отрезала Мэри.

– Ох ты боже! – всплеснула руками кухарка, когда девушка выскочила из кухни. – Теперь она и на меня обиделась! А я ведь всегда была рада помочь, если Мэри хотела чему-нибудь поучиться. Но у нее это больное место. Вечно ей твержу, что какой-нибудь простой хороший парень будет счастлив на ней жениться, да только ведь ей подавай… – Тут миссис Дейтон осеклась и, помолчав, продолжила: – Боюсь, как бы она не угодила в беду. В этом доме и тебе тоже надо быть поосторожней, голубушка. Ты бы поговорила с ней, Эфимия. Мэри к тебе хорошо относится, а она, знаешь ли, несмотря на все ее улыбочки, далеко не каждую принимает в подружки.

– Я за ней присмотрю, – пообещала я. – Пойду пока к себе, напишу матушке письмо.

– Если справишься быстро, успеешь сбегать на почту в деревню. Я скажу миссис Уилсон, что отправила тебя в лавку – у меня изюм закончился. И не то чтобы совру – вечно его недосчитываюсь. По-моему, у Холдсуорта тайное пристрастие к сладкому.

Мы обе рассмеялись, представив себе, как величественный мистер Холдсуорт украдкой пробирается на кухню, чтобы полакомиться засахаренными ягодами.

– Вот возьми два пенни, – сказала миссис Дейтон. – А теперь поторапливайся, у тебя есть время черкнуть всего пару строчек, но твоя матушка будет рада узнать, что дочурка жива-здорова.

Я взяла монеты и поспешила вверх по лестнице.

Мэри ждала меня в коридоре мансардного этажа.

– Держи. – Она протянула мне два тонюсеньких листочка бумаги, грязную бутылочку с чернилами и дешевую перьевую ручку. – Сгодится?

– Еще бы! – соврала я.

– Конверт, тебе, наверно, тоже понадобится?

Я кивнула:

– Спасибо, Мэри, я все возмещу.

Она отмахнулась:

– Иди пиши, я принесу конверт.

В своей каморке я села за стол и в смятении уставилась на листочки. Мне надо было отправить матушке полсоверена, но бумага оказалась такой тонкой, что монету к ней никак не прикрепить, и я не сомневалась, что конверт будет такого же качества. В довершение всего выяснилось, что Мэри побрызгала бумагу лавандовой водой. Разводы на поверхности были почти не видны, но воняла она ужасающе. Страшно было представить, что скажет об этом матушка – она считала, что надушенные письма рассылают только «женщины определенного сорта».

Я с отвращением принюхивалась к листочкам, когда вошла Мэри.

– Что, не нравится? – сердито спросила она.

Я широко улыбнулась.

– Наоборот! Ты здорово придумала надушить бумагу. – Я понимала, что ей было не так-то просто раздобыть лаванду и приготовить ароматную воду.

– Кухарка мне разрешила.

– Что разрешила? – не поняла я.

– Нарвать лаванду в саду.

– Я и не сомневалась…

– Ну да, как же! – Мэри швырнула конверт на стол. – Ты на нас на всех смотришь свысока!

Я даже вздрогнула – столько ярости было в ее голосе.

– Мэри, я знаю, тебе сейчас нелегко…

– Вернешь долг, когда сможешь, – перебила она, указав на письменные принадлежности.

– Конечно, – холодно сказала я. – Не хочу злоупотреблять твоей добротой.

Мэри одарила меня взглядом, полным неприязни, и выскочила в коридор. А я, постаравшись унять чехарду мыслей, взялась за письмо.

Дорогая матушка!

Надеюсь, вы в добром здравии и вам хорошо живется в новом коттедже. Эту бумагу я одолжила у другой служанки, но скоро обзаведусь своей, получше. Мне посчастливилось оказать хозяину поместья приватную услугу, и он пожаловал мне полсоверена. Я непременно перешлю вам эти деньги при первой же оказии. Возможности вложить монету в конверт сейчас у меня нет – бумага неподходящая.

Я немного подумала. Мать могла слышать или читать об убийстве – все, что было мне известно, уже попало в газеты.

Если вам довелось услышать о прискорбном событии в Стэплфорд-Холле, спешу заверить, что я здорова и меня ни в чем не подозревают. Кухарка, миссис Дейтон, – женщина, достойная уважения, равно как и дворецкий, мистер Холдсуорт. Они оба взяли надо мной шефство, и я быстро освоилась с работой в таком большом доме. Все служанки здесь прекрасно знают свое дело, а я не нахожу свои обязанности чересчур обременительными.

При первом же удобном случае я наведаюсь к вам в гости, чтобы вы могли удостовериться: положение я заняла надежное, на здоровье не жалуюсь, и все у меня хорошо.

Ваша почтительная и любящая дочь

P. S. Поцелуйте за меня малыша Джо.

P. P. S. Надеюсь, ваши новые свинки послушны и быстро нагуливают жирок.

Я перечитала письмо и уточнила:

P. P. S. Мистер Холдсуорт, конечно, мужчина, но весьма положительный.

Подумала еще и добавила:

P. P. S. Прошу прощения за столько постскриптумов, но это послание я пишу в спешке, потому что мне еще надо успеть на почту до закрытия.

Получилось не письмо, а какой-то набросок, но у меня было всего два листочка, мало времени, и к тому же я знала, что матушка ненавидит читать длинные тексты. По крайней мере, меня не будет рядом и не придется выслушивать ее критику насчет моих вялых упражнений в эпистолярном жанре. Я положила письмо в конверт, оделась и поспешила вниз по лестнице.

Воздух на улице покалывал кожу, грозя скорыми морозами, было пасмурно, но приближалось зимнее солнцестояние, и дни уже стали чуточку длиннее.

Телега, недавно доставившая меня в поместье, катилась медленно, и у меня тогда было время хорошенько запомнить окрестности, так что я знала, в какой стороне деревня. Чувство направления меня никогда не подводило, вот и теперь, несмотря на толстые стволы деревьев по обочинам дороги, заслонявшие обзор, и вопреки плохо различимым надписям на указателях, я вскоре уже шагала вниз по склону холма, разглядывая издалека зеленые коттеджи и магазинчики симпатичной деревушки.

Солнце клонилось к горизонту, разбрасывая повсюду тени и превращая голые деревья в персонажей горельефа, распростерших во все стороны нескладные тощие конечности. Поля начали покрываться инеем прямо у меня на глазах – будто незримая рука щедро наносила вокруг белейшие линии и пятна. Нос пощипывало от ледяного воздуха, но это было даже приятно. Мороз покусывал щеки, поднимал настроение и прочищал мозги. Я вдруг почувствовала себя счастливой и сама этому удивилась.

Сельская дорога передо мной в очередной раз сделала развилку, и я свернула на тропу, ведущую к деревне. На всякий случай огляделась, запоминая ориентиры. Теперь я не сомневалась, что возвращаться в поместье лучше по полям – так будет быстрее, чем плутать разветвленными тропами-дорогами, тем более что земля и грязь сделаются твердыми на морозе, постепенно набирающем силу. А выигранное время даст мне возможность побродить по деревне – возможно, там найдется магазинчик, где продаются игрушечные солдатики, о которых мечтает Джо.