Книга Ноктэ, страница 20 – Кортни Коул

Вместо этого мы расплачиваемся на кассе, загружаем покупки в багажник и отправляемся домой.

Но как только мы выезжаем на дорогу, Деэр поворачивается ко мне.

— Я бы с удовольствием выпил. А ты?

Мне кружит голову тот факт, что он считает меня достаточно взрослой для выпивки, но я отрицательно мотаю головой.

— Мне нет двадцати одного, — робко отвечаю ему, но, по правде говоря, почему я смущаюсь? Мой возраст — не моя вина.

Деэр непринуждённо улыбается.

— Я имел в виду содовую, малолетка.

— О. Ну, я знаю одну кофейню. И у них есть газировка.

— Так тому и быть, — театрально заявляет он, словно он у штурвала межгалактического космического корабля «Энтерпрайз»[11].

— Ты же не трекки[12], правда? — спрашиваю я, испугавшись, что наконец-то, возможно, нашла изъян в этом, казалось бы, идеальном парне, когда сворачиваю вниз по узкой уличке города. Он искоса поглядывает на меня.

— Что это такое?

— Ты же из Англии, а не с Марса, верно? — уточняю я. — Трекки. Тот, кто устраивает марафон из просмотра «Звёздного пути» и ходит на их съезды, одетый в Эвока. Ты же не такой. Надеюсь.

— Я ведь могу и обидеться, — серьёзно говорит он. — Во-первых, Эвок из «Звёздных войн», а не из «Звёздного пути». Любой настоящий трекки знал бы это.

Он замолкает, и я потрясена, потому что, божечки, этого не может быть.

— А ещё, оказывается, ты не такого уж высокого мнения обо мне. Я не трекки, а ярый ктовиан[13]. Не думаю, что могу быть и тем и другим.

«Доктор Кто», Англия, ну конечно. Я криво улыбаюсь и заезжаю на парковку.

— Я только что сознался в своём тайном увлечении, — говорит он, положив руку на ручку двери. — Теперь твоя очередь. Какое увлечение у тебя?

Честно говоря, я не думала ни о каких увлечениях в течение шести недель.

— Хм. — Мечтать о тебе. — Мне нравятся «Арктик Манкис».

Он издаёт громкий смешок, когда я называю британскую группу, и вылезает из машины, обходя вокруг, чтобы открыть дверь с моей стороны, пока я всё ещё вожусь с ремнём безопасности. Я поднимаю на него глаза, очарованная его манерами.

— Я постараюсь не обращать на это внимания, — официально заявляет он, когда я проскальзываю мимо него, по пути вдыхая запах его одеколона.

Он также открывает для меня дверь в кофейню, где мы ждём своей очереди на новомодном конвейере. Он смотрит на меня.

— Это и есть то, во что, я боюсь, превратится больничное кафе, — спокойно произносит он, словно делясь секретом. Я киваю совершенно серьёзно.

— Да. Повод для беспокойства действительно есть.

Я представляю стерильную больничную обстановку, окутанную криками из психиатрического отделения, и хихикаю.

— Очень большой повод.

Деэр приподнимает брови.

— Рад, что мы сходимся во мнениях.

Мы покупаем содовую, но, вместо того чтобы направиться к машине, Деэр идёт к столику.

— Не возражаешь, если мы присядем ненадолго? Уверен, за несколько минут с нашими продуктами в машине ничего не случится.

— Хорошо.

Я сижу напротив него, играя соломинкой, и мы пристально рассматриваем друг друга. Через минуту он улыбается, и я решаю, что его улыбка может стать моим новым любимым пунктиком.

А потом сразу же чувствую вину за то, что у меня есть что-то любимое.

Моя мама мертва, и это я её убила. Мне больше не позволено наслаждаться жизнью.

Я поглядываю на него со старательно скучающим видом, не обращая внимания на то, как маленькие пальчики скручивают мой живот, заставляя его снова и снова переворачиваться, в то время как Деэр смотрит на меня, а его серебряное кольцо поблёскивает в лучах солнца.

Что такого в этом одном движении, в этой одной маленьком вещице, что напрочь засела в моей голове? Это так нелепо. Такая глупость, чтобы на ней зацикливаться.

— Задавай уже свой вопрос, — наконец-то говорит Деэр, нарушая молчание. — Я знаю, ты хочешь.

— Нет, не хочу, — невозмутимо отвечаю я.

— Врёшь.

Я вздыхаю.

— Возможно.

Его лукавой ухмылки достаточно, чтобы послать через меня нервную дрожь.

— Ну же, спрашивай.

— Хм, дай-ка подумать. Как долго ты здесь пробудешь? — непринуждённо спрашиваю, словно не я умираю от желания узнать ответ.

Он пожимает плечами.

— Пока не уверен.

Я пристально смотрю на него.

— Это не ответ.

— Ответ, поскольку это правда.

— Но порой правда бывает обманчива, — бросаю я, и его это буквально отрезвляет.

— Что ты хочешь этим сказать? — спрашивает он несколько оборонительно. Хм-м. Интересная реакция.

— Я просто имела в виду, что временами правда настолько безумна, что не кажется реальной. Как, например, твоё заявление, что ты не знаешь, как долго здесь пробудешь. Ты должен это знать.

Теперь он смотрит на меня с весельем.

— Но я не знаю.

— Ты меня разочаровываешь, — говорю я ему. Он усмехается. — Тогда хотя бы приблизительно.

— Прекрасно, — произносит он, выглядя довольным. — Раз ты беспокоишься о моём отъезде, я сделаю предположение. Полагаю… я пробуду здесь столько, сколько потребуется.

— Столько, сколько потребуется? — переспрашиваю я.

Он пожимает плечами.

И мне хочется вцепиться ему в горло.

— Ты и вправду разочаровываешь, — отвечаю я.

Он смеётся.

— Я слышал это и раньше, — признаётся он.

— Готова поспорить, — ворчу я.

Он смеётся, и звук его смеха отдаётся в моих рёбрах, наполняя живот теплом. Теплом, которого я не заслуживаю чувствовать. Я пытаюсь отмести чувство вины, затолкать его подальше, но оно продолжает возвращаться, присутствовать во всём, что я делаю.

Не имеет значения, что именно.

И абсолютно точно я не должна сидеть здесь, наслаждаться жизнью.

Я не должна фантазировать об этом сексуальном мужчине, мечтать о нём, желать быть с ним. Я этого не заслуживаю. Я крепко зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, то замечаю что-то на ботинках Деэра, смешанное с травой со склона горы.

Кровь.

— Э-э. Что это? — натянуто спрашиваю я, потому что уже знаю ответ.

Его взгляд следует за моим указательным пальцем, а затем встречается с моими глазами.

— Это кровь. Я и не знал, что испачкался.