Книга Ноктэ, страница 50 – Кортни Коул

И сегодня этому будет положен конец.

Я терпеливо жду полчаса, поскольку этого времени должно быть достаточно, чтобы закончить разговор.

Затем беру простыню и стучусь в дверь Деэра.

Он тотчас же её открывает и выглядит убийственно красивым в облегающей тёмной рубашке, которая подчёркивает его тёмные глаза.

— Привет, — здоровается он. — Похоже, тебе лучше.

— Спасибо за заботу прошлой ночью, — говорю я, слегка краснея. Мне стыдно, что он видел, как меня выворачивало. — Мне немного неудобно перед тобой.

— Не стоит, — вежливо произносит он, странно официально, учитывая, что я всю ночь спала в его объятиях. Он не делает никаких попыток пригласить меня в дом и вместо этого стоит как вкопанный посреди проёма.

— Ну, мне действительно неудобно, — отвечаю я в замешательстве. — Что-то не так? Я не могу не заметить, что мы всё ещё стоим на крыльце.

Он качает головой:

— Конечно нет. Просто в данный момент я немного занят.

Он такой холодный и отстранённый, и даже равнодушный. Я смотрю на него, не зная, что сказать.

— Тебе что-нибудь нужно? — поторапливает он, его глаза сверкают на свету.

— Я… да, — запинаюсь я. И протягиваю ему простыню. — Я просто пришла, чтобы вернуть тебе это. И забрать свои шорты.

— Конечно. Подожди.

И, клянусь богом, он закрывает дверь прямо перед моим носом. Я всё ещё нахожусь в изумлении, когда он вновь появляется спустя несколько минут с моими шортами.

— Вот, держи, — Деэр протягивает их мне.

Я глазею на него, ведь никогда прежде не испытывала такого смущения.

— Ты уверен, что ничего не случилось?

Его лицо, кажется, смягчается на мгновение, но потом снова становится непроницаемой маской

— Да, уверен. Я просто занят. Извини.

— Всё в порядке, — медленно произношу я. — Поговорим позже. — Я поворачиваюсь с намерением уйти, но на полпути останавливаюсь.

— Эй, ты так и не сказал, к кому приехал в Асторию, — медленно говорю я, наблюдая за его реакцией. — Ты говорил, что навещал кого-то в больнице, но так и не сказал кого именно.

Деэр и бровью не ведёт. Он просто кивает:

— Не сказал, правда?

И сейчас он тоже не собирается отвечать.

Я жду, но он молчит. А затем просто отступает в дом.

— Поговорим позже, Калла.

А потом Деэр закрывает дверь.

А я, застыв на дорожке, так и остаюсь в абсолютном потрясении таращиться на лес.

У всех есть секреты, Калла. Вот что он мне сказал, и, полагаю, это правдивее, чем я осознавала. Вопрос в том, важны ли его тайны? Должны ли они меня заботить? Потому что мне и так есть о чём беспокоиться.

Но меня смущают его противоречия. Смущают его желание и отчуждённость. Его горячая кровь и холодное отношение. Всю прошедшую неделю он держал меня словно якорь посреди всего этого безумия. Возможно ли, что Деэр просто больше не хочет быть этим якорем?

В моей груди немеет при этой мысли, ибо каким-то образом я уже стала от него зависеть. Я полагаюсь на его способность вызвать у меня улыбку, способность поднять меня из этой трясины в мир, где живёт надежда.

Но он только что закрыл дверь перед моим носом, и я не могу не задаться вопросом, было ли это метафорой чего-то большего?

Я пытаюсь выбросить эти мысли из головы, ожидая Финна, а затем отвожу его в группу. Всё, что я могу сейчас делать, — это продолжать выполнять привычные действия и не вешать нос.

Деэр не определяет меня.

Это должно стать моей новой мантрой.

Я засыпаю с этой мыслью, с самыми лучшими намерениями. Но просыпаюсь в три часа ночи.

Тихо играет фортепьянная музыка, просачиваясь через стены дома.

Вздрогнув от неожиданности, я сажусь в кровати и снова смотрю на часы.

Так и есть, сейчас середина ночи.

И нет, пианино не должно сейчас играть.

Я тихо спускаюсь по лестнице к часовне, и с каждым шагом нежная музыка становится чуть громче. Но когда достигаю нижней ступеньки, музыка прекращается. Тишина, кажется, громко отдаётся эхом в ушах, когда я мчусь по коридору и поворачиваю за угол в комнату.

Сиденье для фортепиано пустое.

Изумлённая, я растерянно прохожу вперёд, проводя пальцем вдоль пустой скамьи.

Знаю, оно играло. Знаю, именно это разбудило меня. Клавиатурная крышка открыта, что странно. Обычно она опущена, когда фортепиано не используется.

А потом я чувствую запах.

Едва уловимый аромат одеколона Деэра.

С замиранием сердца я выглядываю в окно и вижу, что в его коттедже горит свет.

Он всё ещё не спит. И он был здесь.

И мне почему-то становится понятно без лишних слов, что Деэр всё ещё хочет меня так же, как я хочу его, невзирая на то, как холодно он вёл себя ранее. Я не знаю его причин и не знаю его секретов.

Но, падая на сиденье фортепиано, я знаю одно.

Несмотря на все его попытки, Деэр не смог держаться от меня подальше.

31

TRIGENTA UNUS

Калла

На следующее утро мне очень хочется увидеться с Деэром. Но в то же время я не хочу показаться отчаявшейся. И у меня нет желания играть в игры.

И только воспоминание о его фортепианной музыке, раздающейся по дому прошлой ночью, удерживает меня от паники.

Деэр пытается поступить благородно. Я это чувствую. И точно так же ощущаю с ним связь, сильную и прочную, всё тянущую и тянущую меня к нему. Я знаю, он тоже её чувствует. И именно поэтому не могу позволить себе волноваться.

Всё разрешится. Должно разрешиться.

Бросив последний раз взгляд через плечо, я отхожу от его двери, уверенная, что увижу его скорее раньше, чем позже.

Солнечные лучи согревают мои плечи, и я решаю прогуляться.

Я оставляю позади одну тропу за другой, поднимаясь вверх в сторону скал, а не вниз, к морю.

Добравшись до вершины, с удивлением обнаруживаю там Финна, сидящего слишком близко к краю.

Вздрогнув от неожиданности, я останавливаюсь, мои розовые кеды прирастают к земле.

В то время как чёрные кеды Финна свисают с края скалы, и он беззаботно болтает ногами, ничуть не обеспокоенный тем, что в любой момент может сорваться.

— Финн, — медленно произношу я, стараясь его не спугнуть, — отойди от края.

Он невозмутимо оборачивается через плечо.

— Привет, Кэл. А ты знала, что мускатный орех смертелен, если его вколоть в кровь?