Онлайн книга «Правозащитник»
|
— Ты правда меня научишь? — Да. Но придется потренироваться. Это твой долг. — Согласен. Милош просиял. — У вас всегда будет все самое лучшее, лучшее образование, лучшие учителя… только вот станете ли вы теми, кем должны стать? И смогу ли я вырастить из вас достойных и человеколюбивых людей? Последние слова Белосельский произнес так тихо, что дети не услышали. Машина въехала во двор элитного дома в центре Москвы. — Подождите здесь, — сказал Белосельский Иве и Милошу, — я должен поговорить с женой. Только пять минут. Он поднялся на лифте, прекрасно сознавая всю серьезность положения. Он не ошибся. Елена была в ярости. Она пребывала в дурном настроении еще с утра, а как только муж ей сообщил о детях, она пришла в такую ярость, что принялась крушить вазы, украшающие гостиную. — Так это твои дети, получается? — Нет, послушай… — Ты лгал мне! — Это дети, которых я забрал из Косово. — То есть ты хочешь их воспитывать? — Да… и не только я… Я найму гувернантку. — Ты принял это решение за меня? А я не согласна. Я никогда на это не соглашусь, никогда! Ты вернешь этих детей или между нами все будет кончено. — Я женился на тебе не для того, чтобы слушать скандалы. Ты меня понять не желаешь. И вообще, мне последнее время не нравится твое поведение и отношение ко мне… — Ах так?! Хочешь меня бросить? — Я хочу сказать, что я сыт по горло твоими истериками и ревностью. Мне это надоело. Я купил дом. Он достаточно большой. Там всем хватит места. И Иве, и Милошу, и тебе. — Нет! Слышишь, нет! Ты изменил мне! Она ударила его по лицу. — Прекрати и возьми себя в руки! — Я все равно против. Детей этих я не приму никогда! — Хорошо. Когда остынешь, позвони. А сейчас я не желаю с тобой разговаривать. — Если ты уйдешь сейчас, то между нами все будет кончено. — Елена… — Только попробуй уйти. Он увидел, что ярость завладела его женой с такой силой, что бесполезно ее убеждать. В таком возбужденном состоянии, в котором находилась девушка, было очевидно, что даже самые веские доводы бесполезны. И пока он спускался вниз на лифте, в нем внезапно созрело еще одно решение. — Вы что-то быстро, шеф, — заметил Виталий. — Я, скорее всего, разведусь, — отвечал тихо Белосельский, и уже громче прибавил: — Ну что, дети, едем смотреть дом? — Ура! — вскричали Милош и Ива. Машина свернула на Лесную улицу, чтобы объехать гигантское скопление машин. * * * — Тебе нравится здесь, дружок? — мягко спросил Белосельский, видя, что Милош так же, как и в первый день с интересом разглядывает гигантские шкафы, немного похожие на пчелиные соты, украшающие стену гостиной. — Какой большой дом, тут заблудиться можно… — Не такой уж большой, а Иве нравится? Я не видел ее с утра… — Она еще спит… я заходил к ней утром. — Милош, — Белосельский посадил ребенка к себе на колени, — ты должен заботиться о сестре как и раньше. Помни об этом. Кстати, занятия мы начнем очень скоро, когда нам оборудуют зал. Скорее всего, у нас не будет четкого расписания, я ведь буду часто занят, постоянно в разъездах, в командировках… Я не знаю, как вас воспитывать. Наверно, это будет непросто. Кстати, немного позже вы должны с Ивой начать посещать школу, точнее, колледж, а потом институт. Я сначала думал нанять вам домашних учителей, но потом решил, что это плохо. Нельзя вести затворническую жизнь. Я постараюсь, чтобы вы забыли некоторые вещи… некоторые эпизоды из вашего прошлого. Но вы быстро освоились, почти прекрасно говорите по-русски, все понимаете, все улавливаете. Ведь от вас ничего не скроешь. Вы с Ивой смышленые дети… Удивительная вещь — детские глаза. В них отражается весь мир, все ощущения, все переживания, вся радость… Жаль, конечно, что я не могу посвящать вам много времени, но все-таки пока я могу нанять кого-нибудь, кто бы за вами присматривал здесь, в доме, пока я буду отсутствовать. — Вы опять уезжаете, дядя? — Ненадолго, я могу отсутствовать несколько дней, но потом обязательно вернусь. Давай только договоримся так. Как-никак вы все-таки дети и еще не вполне способны сами отвечать за себя, тем более вы несовершеннолетние. Я думаю, поступим так: вы можете спускаться к завтраку часов в девять, затем обязательный обед в два часа, ну а ужин вечером. Иногда я смогу ужинать вместе с вами. Моя femme de сharge [5] проследит, чтобы вы не остались голодными. Ну а если захотите есть, ты же знаешь где кухня… — Конечно, дядя, хоть дом и большой, но я почти наизусть выучил его. — Теперь насчет баловства. Давай сразу договоримся так — я сейчас говорю с тобой, как с взрослым мужчиной… ты ведь взрослый мужчина? — Конечно. Милош презабавно выпятил грудь и его ответ звучал вполне убедительно. — Так вот, я знаю, что дети любят шалить, бегать, беситься. Это вполне нормально, и было бы странно запрещать это. К счастью, дом большой, и ты сам видишь, сколько у тебя в комнате игрушек, как и у Ивы. Разумеется, ты можешь с Ивой изучить все другие комнаты, потому что, как я сказал, это и ваш дом тоже. Но есть моя комната — спальня и мой кабинет. Туда лучше не ходить, просто я люблю у себя образцовый порядок и вообще в этом смысле я педантичен и щепетилен. Я очень вас прошу ничего там не трогать. — Я все понял, дядя. В эту минуту по винтовой лестнице спустилась Ива. На ней было превосходное модное розоватое платье, немного оголяющее изящные плечи. Волосы у Ивы были распущены, голубые невинные глаза по-прежнему смотрели с детской доверчивостью; она походила на доверчивую голубку, прилетевшую погреться у камина и поклевать съестные зернышки. Белосельский поцеловал прелестную девочку в лоб и усадил рядом с собой. — Тебе нравится твоя комната? Я велел, чтобы привезли много подарков и игрушек. Если не понравится в наших магазинах, я могу заказать в Париже. — Мне все очень нравится, правда. Ее голос звучал так мелодично и проникновенно, что ласкал слух своей неповторимой мелодией. — Я как раз рассказывал Милошу распорядок дня, про обед и про ужин. — Я не голодна, — искренне призналась Ива. — Можно я задам вопрос? — Конечно. — Я могу гулять в саду? — Конечно, только лучше через несколько дней. Там еще кое-что нужно переделать. Садик небольшой… |