Книга Батя, Батюшко и Бэмби, страница 14 – Дарья Волкова

Та только разводила руками:

— В наше время учились не так.

— А биография Толстого зачем ребенку в третьем классе? — кипятился Геннадий Игоревич. — Что он из нее вынесет для себя, поймет в девять лет?

— Может, что-то поймет, — ответила Изольда без особой, впрочем, уверенности в голосе.

— Дедушка, смотри, вот этот красный — он защитник, — Никита плюхнулся на диван, — а синий нападает на нашу галактику. И вот я тут придумал световой меч такой специальный, который на синий цвет реагирует и, как только увидит синие доспехи…

— Кто увидит — меч?

— Ну да, — нетерпеливо объяснял Никита, — то сразу же поражает противника, и галактика спасена.

В руках мальчика синий робот перевернулся, сделал кульбит и под звуковое сопровождение «ты-дыж-уа-а-ау» упал на пол.

— А вы говорите, биография Толстого, — Геннадий Игоревич поднял глаза на Изольду Васильевну. — Роботы и световые мечи.

Оля приходила с работы поздно, основная забота об отце легла на плечи соседки. Главным в этой заботе было уговаривать Геннадия Игоревича не форсировать события и восстанавливаться после операции постепенно. Через два дня он засобирался домой, через три заявил о выходе на работу, где скопилось очень много дел и очередной номер журнала не готов к выходу.

Оля привезла отцу его ноутбук и вручила со словами:

— Электронная почта и телефон творят чудеса.

Так Геннадий Игоревич получил доступ ко всем готовым и не очень готовым статьям и приступил к своей главредовской работе.

У него даже нашлась благодарная слушательница — все та же Изольда Васильевна.

— Я только не очень поняла, — сказала она как-то вечером, откладывая в сторону небольшую статью об индийском празднике красок, — ваш журнал про страны, путешествия и культуру разных народов. При чем тут поэзия? Почему вы получили все эти стихи?

— Наследие предыдущего главного редактора журнала. Он решил привлечь к изданию молодежь, объявил о конкурсе молодых поэтов и о возможности напечатать их творения в журнале. В итоге ничего хорошего из этого не получилось. Когда люди покупают альманах про разные уголки мира, они надеются найти там много фотографий, интересные факты, рассказ о необычных путешествиях, а вместо этого натыкаются на… — Геннадий Игоревич сделал паузу, думая над формулировкой, — на весьма необычные стихотворные творения… В общем, это была не совсем удачная идея. В журнале раздела поэзии теперь нет, а стихи до сих пор получаем.

— И некоторые из них очень даже неплохи, — сказала Изольда.

— Да, только… не туда стихи направляют. Я уже всю голову сломал с этими молодыми поэтами.

Изольда задумчиво вертела в руках очки.

* * *

Потап опять упал. Денис поморщился на грохот из соседней комнаты и спросил:

— Тося, ты снова уронил шедевр деревянного зодчества?

— Угу, — пропыхтел интерн, явно занятый восстановлением эректильной функции Потапа.

Этим редким именем был награжден самый большой экземпляр коллекции андролога Батюшко. Данный экспонат имел метровую высоту — или длину? — и слегка фантазийную форму, обусловленную материалом исполнения. Ибо сплетен был Потап из лозы и зачастую использовался как дополнительная вешалка. И поэтому — а также ввиду своей относительной легковесности — иногда падал. Как сейчас, например.

— Не такой уж он и легкий, — демонстративно отирая пот со лба, в дверях показался Тося.

— Ну, если ронять его по пять раз в день…

— Поднимать упавшее — наша работа, не так ли, Денис Валентинович?

Дэн усмехнулся. Тося определенно скрашивал его и без того нескучные будни.

— Ты прав. Вообще, если размышлять по сути вещей, то эрекция — это борьба двух «Г»: гравитации и гидравлики.

Теперь рассмеялся Малин. А потом, вдруг придав лицу серьезное и даже торжественное выражение, продекламировал:

Более чем внезапно, что тут еще скажешь. Потап прямо притягивает к себе лингвистические потуги. Потому что с легкой руки Дениса идиоматические выражение «Потапом по лбу» вошло в обиход всего отделения и даже шагнуло за его пределы, принимая в себя в зависимости от интонации и контекста широкий спектр смысловой нагрузки — от недоумения до угрозы.

— Браво, — Дэн пару раз хлопнул в ладони. — С такими талантами надо было в литературный идти.

— Туда кого попало не берут, — вздохнул Тося и сел напротив.

— Надо полагать, в медицинский — берут?

— Нет, я не то имел в виду, — Тося покосился на Николая. — Просто я… — и не найдя слов, махнул рукой.

— Что — ты? — Денису стало вдруг интересно. — Почему медицина, Антон? Почему урология? Почему я?

Малин прокашлялся. Почесал вихрастую макушку. И неожиданно предложил:

— А давайте чаю попьем, Денис Валентинович?

— На последний вопрос проще всего ответить, — Тося медленно размешивал чай. — Почему вы? Потому что вы лучший.

Денис хмыкнул. На лесть не похоже. Что же тогда?

— Только не говорите, что это не так, — совершенно спокойно встретил его взгляд Малин. — И что вы так не считаете.

— Ну почему же, — Денис наклонил голову, разминая и растягивая шейные мышцы. — С поправкой на «один из» — принимается.

— Я лучше вас ни о ком не слышал, — упрямо возразил Тося.

— Ладно, — согласился Дэн. — Пусть так. Что с остальными вопросами? Почему ты решил стать андрологом?

— А вы почему?

Вот как. Мальчику палец в рот не клади — не стоматолог, чай.

— Рабинович, почему вы всегда отвечаете вопросом на вопрос? — Денис отпил чаю. — Да кто вам сказал такую чушь?

— Не будете отвечать? — кривовато улыбнулся Антон.

— Отчего же не буду? Отвечу. Специальность редкая, востребованная и денежная. Хороший уролог-андролог — на вес золота. А все остальное — предрассудки.

— Какие предрассудки? — изобразил непонимание Тося.

— Вот эти, — Дэн щелкнул по гладкой, сверкающей на послеобеденном солнце макушке Николая. — Я встречал не одного вполне себе взрослого и неглупого человека, часть из них были даже с медицинским образованием — которые при известии о моей специальности и о том, с чем мне приходится ежедневно иметь дело, брезгливо морщились.

— Да ладно? — недоверчиво округлил глаза Малин. — Ну не проктолог же!

— И проктолог — вполне себе уважаемая и нужная профессия, — одернул собеседника Денис. — Только люди об этом вспоминают, когда геморрой за горло берет.