Онлайн книга «Исчезновение Стефани Мейлер»
|
– Знаешь, Анна, я тоже все это слышала. Тем не менее могу тебя заверить, что брат здание не поджигал. Да, он был холерик, но вовсе не мелкий жулик. Он был порядочным человеком, у него были свои ценности. Да, в самом деле, стычки между братом и Гордоном продолжались и после пожара. Я знаю, многие видели, как они кричали друг на друга прямо посреди улицы. Но если я тебе скажу, из-за чего они ссорились, ты не поверишь. * * * Орфеа, Мейн-стрит 21 февраля 1994 года Спустя две недели после пожара Подойдя к зданию будущего кафе “Афина”, Тед Тенненбаум обнаружил, что на улице его поджидает Гордон – вышагивает взад-вперед по тротуару, чтобы согреться. – Тед, как я вижу, вы самовольничаете, – заявил он вместо приветствия. Тенненбаум не сразу понял, в чем дело: – Я вас не совсем понимаю, господин мэр. Что случилось? Гордон вынул из кармана пальто листок: – Я вам дал список фирм для строительных работ, вы ни в одну из них не обратились. – Это верно, – ответил Тед Тенненбаум. – Я запросил смету и отобрал тех, у кого цены были ниже. Не вижу, в чем проблема. Гордон слегка повысил голос: – Тед, прекратите препираться. Если хотите начинать работы, советую вам обратиться к этим фирмам, у них квалификация гораздо выше. – Я веду дела с местными фирмами, чья компетенция не вызывает сомнений. Я что, не могу делать так, как я хочу? Гордон потерял терпение. – Я вам запрещаю работать с этими фирмами! – закричал он. – Запрещаете? Мне? – Запрещаю. И буду блокировать работы столько времени, сколько потребуется, любыми средствами. Несколько прохожих, привлеченных громким спором, остановились послушать. Тед, подойдя к мэру вплотную, закричал: – Можно узнать, какого хрена вам надо, Гордон?! – Извольте говорить “господин мэр”, – произнес Гордон, упираясь пальцем ему в грудь, словно ставил точку в своем замечании. Глаза у Теда налились кровью, он схватил было мэра за шиворот, но сразу отпустил. Тот смерил его взглядом: – Что, Тенненбаум, решили меня попугать? Нет уж, ведите себя прилично, нечего тут цирк устраивать! В этот момент к ним подъехала полицейская машина, из нее, хватаясь за револьвер, выскочил помощник шефа полиции Гулливер: – Господин мэр, с вами все в порядке? – Все хорошо, Гулливер, благодарю вас. * * * – Вот из-за этого они и ссорились, – подытожила Сильвия, сидя с Анной на террасе кафе “Афина”. – Из-за списка строительных фирм. – Верю, – отозвалась Анна. – Правда? – Сильвия, казалось, даже удивилась. – Правда. Мэр брал откаты с фирм, которым давал заказы. Думаю, строительство “Афины” требовало довольно значительных денег, и Гордон хотел получить свой кусок пирога. И что было дальше? – Тед согласился. Он знал, что мэр найдет способ затормозить работы и доставить ему кучу неприятностей. Все уладилось, кафе “Афина” открылось за неделю до начала фестиваля. Все шло хорошо. Покуда Гордона не убили. Брат не убивал мэра, в этом я уверена. – Сильвия, тебе что-то говорят слова “Черная ночь”? – “Черная ночь”? – задумалась Сильвия. – Где-то мне это попадалось. Она заметила на соседнем столике забытый кем-то номер “Орфеа кроникл” и потянулась за ним. – Ну да, вот. – Она показала на первую полосу газеты. – Так называется пьеса, которую в итоге сыграют на открытии фестиваля. – Твой брат был как-то связан с бывшим шефом полиции Кирком Харви? – спросила Анна. – Насколько я знаю, нет. Почему ты спрашиваешь? – Потому что загадочные надписи “Черная ночь” появлялись в городе весь год перед первым фестивалем. И такую же надпись нашли на пепелище будущего кафе “Афина” в феврале девяносто четвертого. Ты не знала? – Нет, не знала. Не забывай, я сюда переехала уже после трагедии, и то не сразу. Я тогда жила в Манхэттене, была замужем, занималась фирмой отца. А когда брат умер, я унаследовала кафе и решила его не продавать. Он так им дорожил. Наняла управляющего, а потом развелась и решила продать компанию отца. Мне хотелось чего-то нового. Окончательно я сюда переехала в 1998 году. Просто я хочу сказать, что знаю не всю эту историю. Например, ничего не слышала про эту “Черную ночь”, о которой ты говоришь. Как она связана с пожаром, понятия не имею, зато я знаю, кто поджег дом. – Кто? – спросила Анна, затаив дыхание. – Я уже говорила, что Тед в Риджспорте связался с дурной компанией. Там был один тип, Джеремайя Фолд, мелкий бандит, вымогатель и подонок, он вечно к Теду цеплялся. Джеремайя иногда появлялся тут с какими-то странными девицами и зажигал в “Паласе”. Прикатывал с полными карманами купюр на громадном мотоцикле, с грохотом, специально глушитель снимал. Шумный, грубый, часто обдолбанный. Устраивал попойки с оргиями, швырял стодолларовые купюры официантам. Владельцу отеля это не нравилось, но он боялся связываться с Джеремайей и пускал его в свое заведение. Однажды Тед решил вмешаться, он тогда еще работал в отеле. Хотел таким образом отблагодарить владельца “Паласа”, который дал ему шанс. Когда Джеремайя уехал из отеля, Тед погнался за ним на машине и в конце концов прижал его к обочине, заставил объясниться и сказал, что в “Паласе” ему больше не рады. Но у Джеремайи за спиной сидела девица, он попытался ударить Теда, чтобы выпендриться перед ней, и Тед ему как следует набил морду. Джеремайя был страшно унижен. Через какое-то время заявился к Теду домой с парой здоровенных парней, и те его поколотили. А потом Джеремайя узнал, что Тед собирается открывать кафе “Афина”, и потребовал, чтобы тот с ним “делился”: платил комиссионные за спокойную работу строительных фирм, а потом, когда ресторан откроется, процент с доходов. Пронюхал, что дело прибыльное. – И как повел себя Тед? – поинтересовалась Анна. – Сначала он отказывался платить. И однажды вечером, в феврале, “Афина” сгорела дотла. – Джеремайя Фолд отомстил? – Ага. В ту ночь Тед явился ко мне в три часа ночи. Вот тогда я и узнала, что происходит. * * * Ночь с 11 на 12 февраля 1994 года, квартира Сильвии Тенненбаум в Манхэттене Сильвию разбудил телефонный звонок. На будильнике было 2.45. Звонил портье снизу: приехал ее брат, срочное дело. Она впустила его, и когда двери лифта открылись, перед ней предстал бледный как смерть Тед. Он еле стоял на ногах. Она усадила его в гостиной и напоила чаем. – Кафе “Афина” сгорело. У меня там было все. План работ, все мои бумаги, месяцы труда – все превратилось в дым. |