Книга Где живет моя любовь, страница 41 – Чарльз Мартин

Я машинально поднялся, но это движение причинило мне сильную боль, и я вынужден был опереться на стену.

– Привет, Элли. Вы прекрасно выглядите. Рад вас видеть.

Вместо ответа она обняла меня и протянула пару носков.

– Как поживает наша девочка?

Я пожал плечами.

– Ей здорово досталось, но я надеюсь – она выберется. – Взяв носки, я натянул их на ноги Мэгги. Пока я это проделывал, Элли куда-то исчезла, но через минуту вернулась. В руках она держала кружку очень горячего кофе, еще одно одеяло и просторные голубые брюки от докторского костюма.

– Это вам, Дилан. – Она показала на меня. – У нас тут немного прохладно из-за кондиционеров, и вы, наверное, немного замерзли.

Я опустил взгляд и только сейчас заметил, что на мне по-прежнему нет ничего, кроме трусов и толстых носков, которые я надевал под пожарные сапоги.

Рано утром в палату Мэгги, где я провел ночь, вошел Эймос. Он хромал, его правая голень и лодыжка были забинтованы, и сквозь повязку проступала какая-то жирная мазь. Повязку удерживало на ноге что-то вроде сетчатого чулка. Эймос был в шортах и шлепанцах, к тому же от него за милю несло лосьоном после бритья, и я догадался, что он встал еще затемно, чтобы принять душ. В руке мой приятель держал знакомую дорожную сумку, а это означало, что он успел побывать у меня дома. Сумку он протянул мне, и я почувствовал исходящий от нее острый запах дыма.

Сложив руки перед собой, Эймос в задумчивости покрутил головой, словно пытался таким образом отыскать и извлечь на свет божий нужные слова.

– Вчера вечером, – начал он, – уже после того, как мы попали сюда… В общем, эти мерзавцы, кем бы они ни были, побывали и у тебя дома. – Он снова тряхнул головой. – Твои друзья из пожарной охраны приехали очень быстро, но… Сегодня утром они снова ездили к тебе и накрыли дыру в крыше брезентом. У тебя ведь есть страховка?..

Я кивнул.

Эймос обнял меня за плечи и кивком показал на сумку.

– Я подумал, что тебе может понадобиться кое-что из одежды…

– Спасибо.

– …И кое-какие мыльно-рыльные принадлежности. – Он попытался улыбнуться собственной шутке, но я видел, что Эймосу не до смеха.

Оставив его с Мэгги, я отправился в крохотную ванную комнату, встал под душ и попытался смыть с себя последние двенадцать часов – пот и дым, страх и слезы. Мне удалось смыть с рук засохшую кровь Мэгги, но все остальное осталось при мне. Переодевшись в джинсы и футболку, я вернулся в палату, где Эймос стоял у кровати Мэгги, словно часовой. Только сейчас до меня дошел весь смысл того, что́ он мне сообщил, а воображение тут же нарисовало мне картину чадящего пожарища, оставшегося на месте нашей уютной фермы. Что ж, подумал я, правду лучше узнать сразу.

– Что, все сгорело? – спросил я, но Эймос не ответил. Он даже не обернулся, и я потянул его за рукав. – Эй?..

Эймос посмотрел на меня. Его лоб блестел от пота, по щекам текли слезы.

– Давай сначала разберемся с Мэгги, а потом уж будем думать об остальном, – сказал он.

Я взглянул на спящую жену и мысленно воззвал к Богу, умоляя его сделать так, чтобы огонь не повредил детскую.

– Откуда начался пожар? – снова спросил я.

Эймос покачал головой, но, видно, понял, что я не отступлю.

– От задней стены.

В глубине дома как раз находились детская и наша спальня.

– С какой стороны?

Эймос приподнял голову, и его глаза заблестели, отражая свет многочисленных лампочек, перемигивавшихся на панелях медицинских приборов.

– С обеих.

Я немного помолчал, стараясь сдержать закипающую во мне ярость.

– Кто? Кто это был, Эймос?! И почему?..

Одинокая слеза упала с его подбородка и расплылась на простыне у ног Мэгги.

– Почему такие люди совершают подобные поступки?.. Из одной лишь злобы, Дилан.

Некоторое время мы оба молчали. Я держал горячую, вялую руку Мэгги в своей и сражался с собственным недоумением и недоверием. Наконец я спросил:

– А твой дом?..

Эймос покачал головой.

– Даже игрушки во дворе расплавились. – Он посмотрел на Мэгги. – Она не говорила, кто это был?

Настал мой черед качать головой.

– Нет.

Эймос подождал, пока наполнится и сдуется резиновый манжет автоматического тонометра.

– Джон утверждает, что не видел, кто его связал и поджег церковь. Он сказал, что работал за столом и как раз повернулся, чтобы взять из шкафа какие-то бумаги, когда кто-то ударил его по голове и погасил свет. Очнулся он, только когда мы с тобой вышибли дверь. Он даже не понял, что это мы. Джон говорит, что он ничего не видел в дыму, а из-за рева пламени не слышал наших голосов. Он понял, что это мы, только когда мы оказались снаружи.

Я внимательно посмотрел на Эймоса.

– Ты кого-то подозреваешь?

Он кивнул, но ничего не ответил. Некоторое время Эймос всматривался в лицо Мэгги.

– Когда она придет в себя, мы, возможно, кое-что узнаем, а пока… – Он шагнул к двери, но на ходу обернулся, и я понял, что Эймос вспоминает вчерашнюю ночь.

– Слушай, как тебе удалось вытащить оттуда нас обоих?

Я покачал головой.

– Я тут ни при чем.

Эймос удивленно вскинул глаза.

– А кто при чем?

– Брайс. Он накрылся мокрым одеялом и проник в церковь следом за нами. И это он вынес пастора Джона – просто взвалил на плечо и пошел к выходу, а я держался за край его одеяла.

– Понятно. – Эймос кивнул. – Ладно, мне пора. У нас в полицейском участке будет совещание, и я должен присутствовать. Кроме того, мне звонил Винс, он сказал, что ему нужно со мной поговорить. Он, кстати, упомянул, что ты заходил к нему в магазин…

– Да. – Я опустил голову и стал смотреть в пол. Эймос снова двинулся к дверям, но замешкался на пороге, пропуская проходивших по коридору медсестер.

– Сам-то в порядке?.. – спросил он. Несмотря на все проблемы, которые на него свалились, несмотря на боль в обожженных ногах и необходимость что-то предпринять, чтобы остановить неизвестных поджигателей, Эймос по-прежнему думал и заботился обо мне.

– Более или менее. – Я показал на его ноги и голову. – А ты?

– Пустяки, – отмахнулся он. – Ожог первой степени, ничего страшного. Пластырь, немного мази – вот все, что мне сейчас нужно. Кроме того… – Эймос неожиданно улыбнулся. – Аманда говорит, что женщины из прихода уже приносят в дом к ее родителям пироги, паштеты и прочие лакомства, словно у меня уже появился ребенок или произошло еще что-то в этом роде. – И, дружески кивнув, он вышел, плотно закрыв за собой дверь, а я придвинул стул поближе к кровати Мэгги, положил голову на матрас, подсунул руку под ее ладонь и закрыл глаза. Аппаратуры и медицинских приборов я больше не видел, но слышал их шуршание и попискивание, и эти звуки еще усилили нахлынувшее на меня ощущение того, что я перенесся во времени на полтора года назад.