Онлайн книга «Вы признаны опасными »
|
Волшебник вскинул голову. В глазах его мелькнуло нечто, очень похожее на гнев. – Жалостью? Скажи лучше, презрением! – Чего стоят все твои чувства, когда ты бездействуешь! Между ладоней Радуцеуса вспыхнул и запульсировал желтый искрящийся шарик. – Ты даже не пробовал ни разу ничего изменить! – орал Хольми, совершенно утративший чувство реальности. – Мучитель! Изверг! Садист! Разозленный маг вскочил, и гнома вздернула за шкирку в воздух невидимая рука. Болтая ногами и извиваясь как червяк, Хольми продолжал выкрикивать ругательства. Багровая туча стремительно начала сгущаться над хижиной. Пронизанная всполохами беззвучных молний, она все темнела, пока не вобрала в себя всю черноту окрестных скал. Радуцеус, выпрямившийся и выросший вдвое, ткал в воздухе золотую сеть, вытягивая нити из парящего шарика. По дубам пробежал ветер, и старый лес содрогнулся. Где-то глубоко в горах раздался страшный глухой треск. – Давай! – орал Хольми, опьяневший от собственного бесстрашия. – Преврати меня в муравьиную ногу! На это, надеюсь, тебя хватит? Лицо Радуцеуса неожиданно оказалось прямо перед его глазами. И оно так сильно отличалось от прежней серой помятой физиономии, что гном осекся. Скулы мага заострились, в глазах сверкали отблески молний. Ни слова не говоря, Радуцеус набросил на Хольми невесомую сеть. Губы его разомкнулись, и заклинания полились неостановимым потоком, одно за другим. Дубы затрещали и всплеснули ветвями. Буря гнула их к земле. С дальнего холма понесся вниз грохочущий вал лавины, снося все на своем пути. Хольми швыряло в воздушной сети то вверх, то вниз, и вскоре он уже перестал понимать, где земля, а где небо. Все смешалось: и черно-алая туча, и секущие его листья, и камни, танцующие дикий танец в тугом воздухе, и дрожащая хижина, и сам огромный Радуцеус, заслоняющий собой и тучу, и листья, и хижину. Вокруг рвались молнии, заклятия сшибались друг с другом, золотая сеть стягивала Хольми все сильнее, и наконец гном потерял сознание. Он успел лишь увидеть напоследок, как проваливается земля, втягивая дальний холм, и на его месте поднимается гигантский столб пыли, закручиваясь в бешеный смерч. * * * Муха. Муха на потолке. Пи-ить! Как же хочется пить! На подгибающихся от слабости ногах гном добрался до стола и приник к наполненной чаше. Он жадно глотал горькое и противное на вкус пойло, не понимая, что пьет, не зная, сколько провалялся без чувств в хижине волшебника, и очнулся лишь тогда, когда в горло ему упали последние капли. Хольми облизнул губы и огляделся. Первая мучительная жажда утихла, но пить все равно хотелось. На полке он увидел выставленные в ряд баклажки и с глухим рычанием бросился к ним. Час спустя дверь распахнулась, и наружу вывалился Хольми Бракс. Но в каком виде! Глаза гнома приобрели выражение веселое и бессмысленное. Он покачивался, с губ его срывались нелепые шуточки, перемежавшиеся смешками.  Хольми Бракс был вдребезги пьян. Пьян – и счастлив. Ликуя, брел он по поляне в сторону родной горы, посылая воздушные поцелуи эфиру. Свободен! Свободен! Проклятие снято навсегда! Видать, под воздействием его пламенных речей волшебник открыл в себе новую силу. Да здравствует Радуцеус! – Хоп! Хей! Лала! Лей! – орал гном, вступая под своды горы. – Что ни говори! О, как обрадуется мать! Как напьются они с отцом в честь его преображения! И будут хрюкать, носясь по лабиринтам и сшибая сталагмиты! – То ли веришь, то ли нет! Но бог тебя хранит! Хранит, хранит гномий бог Хольми Бракса! – Ура! – заорал гном, вбегая в зал Мактуша Увечного. – Хоп-хей-лала… Победная песнь оборвалась на полуслове. Не веря своим глазам, Хольми уставился на гномов и изваяние, которое они устанавливали посреди огромной залы. Черты скульптуры показались ему знакомыми. Осознав, что он видит, Хольми подался вперед, зажмурился, дернул себя за бороду и даже топнул ногой, пытаясь проснуться. Но когда поднял веки, действительность нисколько не изменилась. Вырезанный из мрамора, на него смотрел его собственный лик. – Вира, вира помалу! – угрюмо скомандовал старый гном. Остальные молча подчинились. – Что это? – прошептал оторопевший Хольми. – Зачем это? К нему, тяжело ступая, подошел Грум. Обычно веселое его лицо было сурово. – Памятник тебе ставим, – уронил он. – В натуральную, значит, величину. Четыре дня тебя не было видно. Думали, помер. Хольми снова протер глаза и похлопал себя по ушам, надеясь избавиться от морока. Если это не сон, то чье-то злое волшебство! Но ни Грум, ни насупившаяся толпа, ни изваяние не исчезли. Гном осознал, что именно кажется ему самым странным в происходящем. Из пещер не доносилось песен. Не вопили кузнецы, не распевали рудокопы. Даже дети и те вели себя тихо. – П-п-почему п-п-памятник? – Так ты у нас того! Спаситель! Хольми покачнулся. – Объясни! – взмолился он. – Что происходит? Грум пожал плечами: – Это все Радуцеус, честь ему и хвала. – Честь и хвала! – нестройно отозвались гномы, затаскивая изваяние на постамент. – Третьего дня явился к нам счастливый и сообщил, что сумел исправить ошибку прошлого. Отныне и навсегда у каждого из гномьего племени непереносимость выпивки. Ни тебе мховки, ни козьеножки, ни асбестовки. – В голосе гнома зазвучала тоска. – Свободны мы отныне от проклятого зелья! Все наши силы можем бросить на созидательный труд во славу рода. – Ура! Да здравствует! – вяло откликнулись гномы. Хольми закрыл глаза и снова открыл, пытаясь осмыслить новости. «Исправить ошибку прошлого…» Ему вспомнился колдующий Радуцеус, которого он довел своими обвинениями до белого каления. Выходит, колдун все-таки смог наложить на них заклятие! Не зря сверкали молнии и взрывались золотые шары! Но, постойте! Выходит, что… Хольми сглотнул. – Никто не может больше пить? – шепотом спросил он. – Ни одна сволочь, – кивнул Грум. – Кто ни попытается, сразу бряк – и в обморок. Ну прямо как ты. У Хольми подкосились ноги, и он бухнулся на дорожку. Грум подумал и присел рядом с ним на камень. – Сперва еще экспериментировали, – задумчиво поделился он. – То с гранегоном пробовали, то с бзденькой, то смешивали… А потом смирились. Качественно потрудился волшебник! Трактирщик, как понял, что все напрасно, думал повеситься, но переквалифицировался в гробовщики. |