Книга Черный лебедь, страница 21 – Виктория Холт

Автором обоих была Белинда.

Я нетерпеливо разорвала конверт.

«Дорогая Люси!

На прошлой неделе умерла моя мама. Это было так ужасно. Мне ее очень не хватает. Ты знаешь, что она давно болела и такой конец был неизбежен.

Я чувствую себя потерянной и одинокой. Она всегда жила ради меня, и я не знаю, как без нее обойдусь.

Это было для меня страшным потрясением, хотя я знала о неизбежности этого уже несколько месяцев.

Мама заставила меня поклясться, что я вернусь в Англию. Я пообещала ей, и она очень обрадовалась и оживилась, когда получила письма от тебя и Селесты, где говорилось, что мне можно приехать.

Но пока я еще здесь. Сюда приехали люди из Англии, решившие навестить своих родственников в Мельбурне. Мы знали эту мельбурнскую семью, и перед смертью мама попросила их, если это будет возможно (то есть если она умрет до того, как гости уедут), взять меня с собой в Англию, за что была бы им очень благодарна. У нее все было написано в завещании, и мне кажется, что она хотела умереть вовремя, чтобы я могла отправиться вместе с ними. Ну вот, все получилось, как она хотела, и я уезжаю в следующем месяце, так что — если, конечно, вы с Селестой не напишете, что отказываетесь принять меня, — я вернусь вместе с ними.

Я слышала о случившемся с твоим отцом. В здешних газетах немного писали о том, что он был застрелен террористом, поскольку выступал против какого-то законопроекта. Должно быть, это было ужасным потрясением для тебя, так как произошло прямо на твоих глазах.

Люси, ты даже не представляешь, как мне хочется видеть тебя. Я часто думаю о тебе и гадаю, чем ты сейчас занимаешься. В такое ужасное время, как сейчас, я с надеждой жду лишь одного — встречи с тобой.

Я сообщу вам дату прибытия и прочее, когда все окончательно будет решено.

А пока посылаю свою любовь и надежду на то, что скоро мы будем вместе.

Белинда.»

Я показала это письмо Селесте, а она передала мне письмо, адресованное ей Оно было гораздо короче.

«Дорогая тетя Селеста!

Моя мать умерла, и ее последней волей было, чтобы я вернулась домой, в Англию. Она сказала, что вы великодушно разрешили мне приехать к вам. Я постараюсь не быть для вас бременем, но если бы вы позволили мне остаться с вами до тех пор, пока я не решу, что делать дальше, я была бы вам очень благодарна.

Я написала Люси и рассказала ей о мистере и миссис Уилберфорс, которые гостили у родственников в Мельбурне и в следующем месяце собираются возвращаться в Англию. Они пообещали мне взять меня с собой, что, разумеется, облегчит мое путешествие.

Вскоре я сообщу точную дату нашего отправления.

Ваша любящая и благодарная племянница

Белинда.»

У меня немного поднялось настроение при мысли о будущей встрече с Белиндой. Лишь это отвлекало меня от тревожных раздумий о том, что же произошло с Джоэлем.

Седеете было немножко не по себе, и я понимала ее. Она не могла не сознавать, что в прошлом Белинда была источником серьезных неприятностей, но, по-моему, она тоже чувствовала, что перспектива скорого возвращения ее племянницы заставит нас хоть как-то. отвлечься от мыслей о судьбе Джоэля.

Мы показали письма Ребекке.

— Нам придется сейчас же уехать. Я не знаю, как долго идут сюда письма, но вполне возможно, что Белинда уже в пути, — сказала я.

— Она пишет, что даст знать о дне прибытия.

— Конечно. Однако, принимая во внимание расстояние и то время, за которое письма добираются сюда, она, скорее всего, давно выехала.

Казалось, что за меня все решает случай.

— Только не останавливайся в лондонском доме, — посоветовала Ребекка, — поезжай в Мэйнорли.

— Я чувствую, что должна находиться в Лондоне.

Я хочу встретиться с родителями Джоэля, и еще мне надо подготовиться к приезду Белинды.

Она вздохнула.

— Слишком многое там будет тебе напоминать…

— Я должна вернуться, Ребекка.

— Как бы мне хотелось поехать с тобой! Но я не могу опять бросить Патрика и детей.

— Конечно, не можешь. Дорогая Ребекка, я способна сама стоять на ногах. Нельзя же всю жизнь полагаться на старшую сестру.

— Знай, что я всегда здесь. Знай, что этот дом ждет тебя, если когда-нибудь тебе станет невыносимо… в другом месте.

— Мне не станет там невыносимо. Я уже выросла из этого. Нельзя вечно прятаться, как черепаха под панцирь. А кроме того, я действительно хочу разузнать все возможное относительно Джоэля. И к тому же со мной будет Белинда.

Ребекка нахмурилась:

— Боюсь, что она осталась прежней.

— Мы обязательно приедем навестить тебя.

Она нежно поцеловала меня.

— Береги себя, Люси, — сказала она. — И помни, что я думаю о тебе.

* * *

С возвращением в Лондон мое беспокойство возросло.

Войдя в свою комнату, я тут же подошла к окну, почти ожидая увидеть под уличным фонарем фигуру человека, хотя и стоял ясный день. Я подумала, что мне следовало бы сменить комнату, но тут же решила, что это было бы трусостью. Нет, нужно бороться со своими страхами.

Я все более убеждалась в том, что теория Ребекки верна. Мне почудился стук камушков по стеклу; внизу действительно стоял какой-то человек, и у него было веселое настроение. Он поклонился, а мне показалось, что я вижу знакомую прическу и шрам.

Нужно держать в узде свое воображение. Оно должно работать на меня, а не быть моим врагом.

Хорошо, что возле меня находилась Селеста. У нее, конечно, тоже было свое горе, но зато отсутствовало чувство вины, больше всего угнетавшее меня. Неужели я действительно помогла послать на виселицу невинного человека?

На следующий день после прибытия в Лондон я отправилась к сэру Джону и леди Гринхэм. В их доме царила печаль, и у всех были самые дурные предчувствия. Меня встретили очень тепло.

— Дорогая моя, дорогая Люси, — сказала леди Гринхэм, — это для нас страшный удар. Я с самого начала была против того, чтобы он туда ехал. Как мне хотелось переубедить его!

— Есть ли новости? Мне известно только то, что писалось в корну олльской газете.

— Вряд ли здесь известно многим больше, — сказал сэр Джон. — Наш сын исчез, словно растаял в воздухе.

Он покинул собрание вместе с остальными, а потом они с Джеймсом Хантером решили дойти пешком.

— Этого ни в коем случае не следовало делать, — заметила леди Гринхэм, — в этих ужасных диких странах!

— Но какие-то меры предпринимаются?

— Все, что можно, уже приведено в движение, — сказал сэр Джон. Видите ли, это серьезный политический вопрос. Правительство желает установить истину дипломатическим путем. В конце концов, это дело правительства. В то же время нежелательно обострять наши дипломатические отношения с Бугандой.