Книга Безликий , страница 36 – Майк Германов

– Знаю.

– А это кто с вами? – Гурин придирчиво оглядел Димитрова.

– Мой коллега.

Мы постучались в дверь канцелярии.

К счастью, секретарь уже пришел. Это был молодой человек, гладко выбритый, с прилизанными назад черными волосами. От него пахло терпким лосьоном и мятой – скорее всего, из-за жвачки, которую он перекатывал во рту. Я объяснил, что нам нужно, и он достал из шкафа тоненькую бумажную папку.

– Здесь контакты всех наших сотрудников, – сказал он, включая вентилятор, хотя в комнате было не жарко. Крохотное помещение наполнилось монотонным жужжанием. К решетке вентилятора были привязаны бумажные полоски, которые из-за движения воздуха поднялись и приняли горизонтальное положение. Их трепетание напоминало агонию вытащенного на палубу кальмара.

Я нашел телефон Храброва и передал его Димитрову.

– Позвони пока.

– Я?

– Да. Объясни, что нам нужно с ним поговорить, и попроси приехать в школу или в отдел. Или хотя бы домой.

– Ладно, – нехотя проговорил Димитров, доставая мобильник.

Я же повернулся к секретарю:

– Как вас зовут?

– Меня? – Молодой человек приподнял густые брови. – Валентин Родионович. А что?

– Давно тут работаете?

– Года два. Может, поменьше. А что?

– Слышали об убийстве двоих учителей?

Он кивнул.

– Можете что-нибудь сказать об этом?

– Что, например?

– У вас есть предположение, кто мог это сделать?

– Нет. А должны быть? Я их почти не знал.

– Вы случайно не учились в этой школе раньше? – ляпнул я наугад, сам не зная почему.

– Учился, а что?

– Вы все время добавляете «а что»?

Секретарь рассмеялся:

– Не замечал за собой. Исправлюсь.

– Значит, учились?

– Было дело.

– Сколько вам лет?

– Решили меня допросить? С чего бы это?

– Мы беседуем со всеми.

– Все настолько плохо? – Секретарь покачал головой. – Ни одного нормального подозреваемого? Но вы думаете, это кто-то из работников нашей школы?

Я натянуто улыбнулся:

– И кто теперь кого допрашивает?

– Ну извините. – Секретарь щелкнул выключателем вентилятора. Бумажные полоски медленно опустились. – Я закончил эту школу семь лет назад. Сразу после института стал работать здесь. Так-то.

– Нравится?

Секретарь пожал плечами:

– Для начала сойдет, а там посмотрим.

– Помните пожар, случившийся тринадцать лет назад?

– Еще бы!

– А мальчика, который пострадал тогда?

– Кажется, ему лицо обожгло?

– Именно.

– Нет, я его не знал. Мы в разных классах были.

– Но вы бы его узнали?

Секретарь покачал головой:

– Нет, конечно! Столько лет прошло. К тому же я не был с ним знаком. Может, видел в коридорах, но не более того.

Я помолчал, обдумывая следующий вопрос.

– В школе работает еще кто-нибудь из бывших учеников?

– Да, конечно. Например, Лидия Борисовна, это учительница английского. У нее младшие классы. Ну, и Анна Вячеславовна. Она ведет танцевальную студию.

– Федотова? – быстро спросил я.

Секретарь кивнул:

– Вот она, кстати, может помнить того парня.

– Почему?

– Они вместе учились. В одном классе.

Я замер. Не часто удается получить зараз столько полезной и неожиданной информации. Такие моменты надо ценить.

– Вы уверены? – спросил я.

– Спросите ее сами. Она сегодня, кстати, на работе, я ее видел.

Я помолчал, собираясь с мыслями.

– А… Лидия Борисовна тоже здесь?

– Не знаю. Не встречал ее сегодня. Я, правда, сам недавно пришел. Может, она будет попозже.

– А где ее найти?

– Третий этаж, в самом конце коридора. Номер кабинета не помню.

– Как ее фамилия?

– Шейковская. Похоже на Чайковского, правда? – Секретарь рассмеялся, умудряясь при этом перекатывать во рту жвачку.

– А ваша? – спросил я.

– Жульин. Все над ней подшучивают. Одни говорят, что мои предки были французами, другие, что я – жулик, третьи…

– Что вы жюльен?

Секретарь рассмеялся, продемонстрировав ровные белые зубы – не иначе как ходит в салон отбеливать.

– Именно! Как вы догадались?

В это время вернулся из коридора Димитров.

– Не отвечает, – сказал он хмуро. – Идут долгие гудки, так что телефон не отключен, но Храбров то ли не слышит, то ли… – Он замолчал, бросив взгляд на секретаря.

– Зачем вам Храбров? – поинтересовался тот, снова включая вентилятор. – Это что, он убийца?

– Мы просто хотели с ним поговорить, но не можем найти – его нет ни здесь, ни дома, причем со вчерашнего дня.

– Может, он у своей Марьи Геннадьевны? – бросил Жульин.

– У кого? – насторожился я.

– Так зовут его… любовницу, короче. Он сам хвастался, что завел себе женщину. Может, я, конечно, перепутал, как ее там зовут, но у него точно кто-то был, потому что он стал наряжаться, а однажды даже приперся на работу с цветами – купил букет заранее. Кстати, это было буквально на той неделе.

– Знаете ее фамилию или где живет?

Жульин усмехнулся:

– Шутите? Откуда? Я ее не видел, знаком с ней не был. А Храбров вообще по пьянке проболтался. Мы окончание учебного года отмечали в конце мая, так он нахрюкался и давай выпендриваться: мол, в его-то годы да бабу нашел. Утверждал, что она моложе его, но я не думаю, что сильно.

– Кто может знать, где ее найти?

– Храбров, естественно.

– А кроме него?

Секретарь развел руками:

– Такие вопросы не ко мне. Я бы рад, да не могу ничем помочь. О личной жизни нашего физрука информирован скудно.

Мы вышли из кабинета секретаря и остановились в вестибюле. На стенах висели стенды по правилам дорожной безопасности, детские рисунки с кривыми подписями в правом нижнем углу и герб России.

– Что делать-то будем? – озвучил Димитров назревший вопрос.

– Наверное, надо вскрывать квартиру Храброва, – ответил я неуверенно.