Книга В Ночь Седьмой Луны, страница 5 – Виктория Холт

– Вы имеете в виду волосы?

Он кивнул.

– Вам не следует распускать их, если вы не вполне уверены в своих спутниках.

– Я не думала об этом.

– Конечно, нет. Мне кажется, вы несколько беспечны. Вы отстали от своих. Разве вы не знаете, что в лесу встречаются дикие кабаны и не менее дикие бароны. Первые могли бы лишить вас жизни, другие – чести. Скажите-ка мне: что для вас дороже?

– Монахини сказали бы, что честь дороже, конечно.

– Но мне интересно ваше мнение.

– Я затрудняюсь сказать, потому что никогда не теряла ни того, ни другого.

– Монахини, я полагаю, не лишались этого также, но все же имеют свою точку зрения.

– Но они намного старше меня. Не хотите ли вы сказать, что вы – один их этих диких баронов? Как можно! Вы Зигфрид. Никто с таким именем не станет лишать девушек их чести. Они спасают их от диких кабанов и, возможно, от диких баронов.

– Вы сами не очень уверены в этом. У вас есть на этот счет сомнения, правда?

– Да, немного. Но если бы их не было, не было бы и этого приключения. Если бы меня нашел другой человек, было бы довольно скучно.

– Вы уверены, что в Зигфриде вы не ошибаетесь?

– Если это действительно Зигфрид, то нет!

– Так вы сомневаетесь во мне?

– Я думаю, что вы совсем не такой, как кажетесь.

– В чем же?

– В этом надо разобраться. Он рассмеялся:

– Позвольте мне предложить вам немного мяса.

Он положил мне кусок мяса, и я стала есть его с чудесным горячим ржаным хлебом. На столе был также удивительно пряный маринад с кислой капустой, который мне ранее не приходилось пробовать. Это были не обычные листья белокачанной капусты и специи, а что-то необыкновенно вкусное.

Я с жадностью набросилась на эти яства, а он наблюдал за мной с удовольствием и радушием любезного хозяина.

– Вы действительно очень проголодались.

Я нахмурилась.

– Да, конечно. Вы что же считаете, что мысли о Даменштифте должны помешать моему аппетиту?

– Нет, что вы. Я рад, что вы можете жить одной минутой.

– По-вашему, я могу забыть о возвращении и о том, что меня ждет?

– Да, именно так. Так надо жить. Мы встретились в тумане, вы здесь, и мы можем поболтать, пока туман не рассеется. Давайте забудем об остальном.

– Я попытаюсь, – сказала я. – Признаться, мне очень неприятно думать обо веем этом шуме, каким меня встретят при возвращении.

– Ну что же, я прав. – Он поднял свой бокал. – За сегодняшний вечер! И черт с ним, с завтрашним днем.

Я выпила с ним. Вино согрело горло и я почувствовала, как краска заливает мое лицо.

– Хотя, – сказала я строго, – такую философию монахини не одобрят.

– Монахини – завтра. Сегодня вечером им нечего здесь делать.

– Я никак не могу забыть о бедной сестре Марии. Она получит нагоняй от матери-настоятельницы. Она наверняка скажет: «Вы не должны были брать эту Елену Трант, от нее всегда одни неприятности».

– Это правда? – спросил он.

– Как видите.

Он засмеялся.

– Да, вы отличаетесь от других, я уверен. Вы рассказывали мне, что здесь была ваша мать.

– О, это чудесная история, ставшая печальной. Они встретились в лесу, полюбили друг друга и жили счастливо после... пока она не умерла... Все были против этого супружества, но они выстояли, и все было очень хорошо. Но она умерла, и отец так одинок.

– У него есть вы, когда вы не в Даменштифте или не бродите по лесу в тумане.

Я сделала гримаску.

– Они всегда были прежде всего влюбленные, а потом уже родители. Влюбленным не нужны посторонние, даже их дети.

– Разговор становится немного печальным, – сказал он, – а сейчас время повеселиться.

– Повеселиться! Я заблудилась в лесу, монахини в панике, как сообщить об этом отцу...

– Вы вернетесь до того, как они сообщат эту весть.

– Но мы не можем веселиться, когда они так беспокоятся.

– Если мы не можем им помочь, мы должны веселиться. В этом и есть мудрость.

– Я думаю, вы очень мудры, Зигфрид.

– Ну что ж. Зигфрид, кажется, был умницей.

– Я в этом не совсем уверена. Если бы он был немного поумнее, с Брунгильдой все обстояло бы гораздо лучше.

– Я думаю, ваша мать рассказывала вам легенды наших лесов.

– Она рассказывала мне их, когда мы иногда оставались одни. Мне нравились рассказы о Торе и его молоте. Вы, наверное, знаете эту историю, когда Тор уснул, и один из великанов украл у него молот, и великаны пообещали его вернуть только если богиня Фрейя станет невестой принца великанов. Тогда Тор переоделся в богиню и, когда великаны положили молот ему на колени, схватил его, сбросил женское платье и убил их всех. А потом вернулся в страну богов со своим молотом.

Мы рассмеялись.

– Он поступил, по правде, не совсем честно, – сказала я. – А все эти великаны, должно быть, плохо видели, если приняли могучего Тора за прекрасную богиню.

– Маски могут обмануть.

– Но не до такой степени.

– Попробуйте еще этого маринада. У Хилдегарды особый рецепт приготовления этой капусты. Вам нравится?

– Чудесно!

– Я рад, что у вас такой хороший аппетит.

– Расскажите мне о себе. Я ведь все вам рассказала.

Он развел руками.

– Вы знаете, я охотился в лесу на кабанов.

– Да, а это ваш дом?

– Это мой охотничий домик.

– Так вы здесь обычно не живете?

– Только когда охочусь в этих местах.

– А где же ваш дом?

– Несколько миль отсюда.

– А чем вы занимаетесь?

– Я помогаю отцу присматривать за его землями. Он – землевладелец, и я присматриваю за его поместьем.

Он спросил меня о чем-то, и вскоре я уже рассказывала ему о тете Каролине и тете Матильде. – Великанши-людоедки, – сказал он.

Ему очень понравилась история с борзыми.

Он говорил о лесе, и чувствовалось, что лес пленяет его так же, как и меня. Он согласился со мной, что в лесу таится очарование, которое можно отыскать во всех сказках о лесе. С детства я слышала о лесе из рассказов матери, а Зигфрид жил среди лесов.

Ему было интересно, что я помню рассказы о легендарных богах и героях, которые жили в лесах, когда северные земли были едиными, во времена до Рождества Христова и введения христианства. Тогда жили и умирали герои Севера, люди, подобные Зигфриду, Балдеру и Беовульфу, и многие верили, что их души все еще живут в чаще леса. Его рассказы притягивали меня. Он рассказал мне о Балдере Прекрасном, который был так хорош собой, что его мать, богиня Фригг, заставила поклясться каждого зверя и растение в лесу не причинять вреда ее сыну. Все поклялись, кроме вечнозеленого растения с желто-зелеными цветами и белыми ягодами – белой омелы. Боги наложили на нее заклятие – стать ползучим растением, это обидело и оскорбило омелу, и Лок – бог раздора, зная об этой обиде, швырнул ветку омелы, острую как стрелу, в сердце Балдера и убил его. Скорбь богов была безграничной.