Онлайн книга «Зеркало любви»
|
Лорена что-то замычала через кляп, но Рид даже внимания на нее не обратил. Сдалась ему та потенциальная теща. А вот не надо покушаться на любимую женщину маркиза, глядишь, и пожила бы подольше. Нет? На нет и помилования нет. Ансуану распоряжение не понравилось, но спорить он не стал. Логическая цепочка проста. Он любит (в хорошем смысле, не надо тут нездоровых тенденций разводить) маркиза, маркиз любит Марию-Элену, соответственно, Ансуан тоже любит и уважает (и опять попрошу без пошлостей!) Марию-Элену. И покушений на нее тоже не спустит. Жаль, конечно, герцогиню, но сама напросилась. – Долго Малена будет спать? – Рид поискал глазами лекаря. – Это не сон. Как таковой, – отозвался лекарь. – Это… глубже сна. Ее надо просто очень звать. Очень сильно звать… – Только звать? – Да. Только учтите, господин, у вас не так много времени. Без пищи она долго не проживет. Рид и сам это понимал, не дурак же. Видел нечто подобное. – Оставьте нас, – попросил Торнейский. Ровена послушно поднялась и вышла, вслед за ней вышли все остальные. Маркиз сжал руки жены в своих горячих ладо- нях. – Малечка! Малена, милая, вернись ко мне! Показалось ему – или руки жены чуть потеплели? Но – и только. Рид вздохнул и вышел из покоев герцогессы. Обвел глазами окружающих. Слуги, стража, Ардонские – всем составом… – Я сейчас напишу Остеону. Пусть гонец отвезет. Пока с моей женой не решится, я отсюда никуда не уйду. Аманда присела в поклоне. – Будет сделано, ваше сиятельство. Перо и чернила принесли почти сразу. Рид особо не задумывался. «Остеон! На мою жену этой ночью было совершено покушение. Убийцу поймали и повесили. Малена пока не пришла в себя, и я останусь с ней, пока все не разрешится. Сделай так, чтобы меня никто не беспокоил. Я напишу, как только смогу. Рид». Как брат короля, должен он иметь хоть какие-то привилегии? Осталось отдать письмо Аманде и возвращаться к жене. Ждать, звать… – Яу-у-у-у-у!!! Как в коридор попал этот комок серого меха? Да запросто. В любом замке держат котов и кошек, крысы-то сами заводятся, и шервуля с два ты их выведешь. А кошакам свойственно плодиться и размножаться. А их мелкому потомству – разбегаться куда не надо. – Яу-у-у-у-у!!! Котенок уверенно цеплялся когтями за штаны маркиза, и Рид, подумав, подхватил серого паршивца. Так, с котенком в одной руке и письмом в другой, и подошел к Аманде. – Отправить. – А… – Кот? – Простите, ваше сиятельство. Я сейчас разберусь… И так это было сказано, что Рид красочно представил себе процесс утопления хвостатого в ближайшей выгребной яме. – Мур-р-р-рк? Кошак словно понял, что речь идет о нем, покорно обвис в ладони маркиза, заурчал, сдаваясь на милость человека, и Торнейский вдруг махнул рукой. – Кошака не трогать. Возьму с собой, вдруг доорется? Такие вопли и мертвого поднимут, не то что спящего. Аманда присела в реверансе. Сегодня репрессии кошачье племя не постигнут, это факт. Раз уж ей не досталось… да и не сделала бы она ничего плохого котенку. Специально у знакомых крысоловку просила, а то такие мыши бегают… лоси, а не мыши! Пусть маркиз позабавится, а потом вернем мурлыку на кухню. * * * Рид вернулся в покои Малены. Сел рядом на кровать, спустил с рук кота, который, словно что-то понимал, уткнулся между шеей и плечом Малены и принялся мурчать так старательно, словно ему за каждый «мур-р-рк» колбасу давали. – Малечка, девочка моя… Руки были ледяными в его ладонях. И безжизненными… Что тут скажешь? Как позовешь? Как заставишь Восьмилапого отпустить свою добычу? Рид ничего не мог придумать. Только растирать ладони жены, греть тонкие пальцы своим дыханием и звать. Пусть она услышит. Пусть вернется. «Боги милостивые и милосердные, вы ведь есть! Услышьте вы нас! Что вам – жалко?! Отпустите ее, возьмите лучше меня, мою жизнь не жалко, за что вы так? Почему? Неужели это за степняков? Или… Наплевать! Берите меня, но оставьте ее, прошу! Я люблю ее! Малечка, любимая, услышь меня, пожалуйста. Возвращайся ко мне…» Рид и не замечал, что из его глаз катятся одна за одной слезы. Он просто не понимал, что плачет, мужчины ведь не плачут, правда же? Вот и он не плачет, просто так получается… оно само, совсем само… «Возвращайся, любимая». Матильда Домашкина Давид стянул пиджак и бросил его в сторону. Домработница потом уберет. День свадьбы, мать его! Ревнивая сучка, мать ее! И ладно бы хоть повод был! Но Давид отлично знал, что никогда не интересовался Анжеликой. Ни когда она ощипанным двенадцатилетним цыпленком уезжала в Лондон, ни когда приехала оттуда отгламуренной курицей, как две капли воды похожая на всех гламурешек мира. Все так стандартно, ногти-зубы-волосы, грудь-попа-талия, большие глаза, губки бантиком и смех колокольчиком. Мозги в конструкции не предусматриваются. И из-за этой курицы его девочка лежит сейчас в больнице, тихая и неподвижная… Брачная ночь… в реанимации, чтоб вас всех! В сторону полетела и остальная одежда, а мужчина встал в душевую кабинку и включил контрастный душ. Горячо-холодно, горячо-холодно, и так минут двадцать, чтобы прояснилось в голове, а сведенные судорогой пальцы чуть приотпустили чью-то шею. Убил бы тварь! Леди Макбет Мценского уезда, чтоб ее всей камерой отодрали! – Яу-у-у-у-у!!! Беська взвыла под дверцей кабины, и это стало поводом прекратить экзекуцию. Давид сделал шаг вперед, отряхнулся и подхватил кошку. Та тут же цапнула его за палец – что за вольности! Голый мужчина и мокрыми руками! Нахальство какое! – Беся, ты со мной поедешь? – Мур-р-р-рк. Зеленые глаза смотрели серьезно и всепонимающе. Кто его знает, о чем думают эти хвостатые? Что им доступно, откуда они пришли на Землю? Малена говорила, что для нее все началось с котенка, который просил помощи. Она пошла на призыв и навсегда распрощалась с одиночеством. |