Книга Альтруисты, страница 74 – Эндрю Ридкер

— Да все нормально, пап, — сказал Итан. — Мы сами захотели.

— Нет, нет. Я должен выговориться. — Его пьянила бесконечная признательность: она грела сердце и развязывала язык. — Я давно хотел сказать. И вот говорю: мне кажется, что я вас не знаю. Ни того ни другого. Понимаете? Мне больно это признавать. Но это правда. Я вас не знаю. В какой-то момент я сложил с себя обязательства по вашему воспитанию, выключился из родительства. Перестал даже думать об этом. — Он откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. — А потом так и не смог включиться обратно. Чем дольше я ждал, тем труднее становилось принимать участие в вашей жизни. Все время казалось, что я уже упустил свой шанс, опоздал. Да, да, вот именно: я всюду опоздал. Такое меня преследовало чувство. Я не мог с вами сблизиться, потому что было слишком поздно. Тут ведь какая штука: если ты решил, что уже поздно, то тебе всегда будет поздно — и с каждым днем все позднее.

— Пап, все хорошо, правда, — сказала Мэгги. — Ни к чему…

— Дай мне закончить… Дай мне закончить. — Артур подался вперед и уперся локтями в колени. Столько всего еще предстояло сказать. — Долгие годы… долгие годы я чувствовал, что живу под одной крышей с чужими людьми. Незнакомыми. Я прятался, скрывался от вас! Возможно, со стороны казалось, что я просто рассеянный или не в себе, но нет. Я знал, что делаю — и чего не делаю. Я не занимался вами. Просто торчал у себя в кабинете и не работал. Часами просиживал в библиотеках и не читал. Львиную долю своей жизни я провел в неделании. В избегании. Мою взрослую жизнь можно озаглавить так: «То, чего я не сделал».

— Пап, не надо…

— Я только хочу сказать, что как родитель я потерпел полный крах. Я был тщеславен, безрассуден, излишне требователен. Думал о себе, пренебрегал своими прямыми обязанностями. Но теперь я готов. Я готов это признать. Какое облегчение! Просто не передать словами. Даже страшно вспомнить, как я себя вел… Почему мне раньше не приходило в голову, что это недопустимо? Наверное, должен был наступить такой переломный момент, час расплаты. Раньше я всегда мог к чему-то вернуться, у меня были резервы: когда не оправдались амбиции, осталась работа. Когда не вышло с карьерой, осталась ваша мама. Когда я потерял ее — остались вы. Когда я потерял вас, у меня был хотя бы дом… А без дома у меня ничего не останется.

— Без дома? — переспросил Итан.

— Да, — кивнул Артур. — Да. Об этом я и хотел с вами поговорить. Слушайте… мне очень неприятно вам это сообщать, но скоро мы потеряем дом.

— Погоди, — не понял Итан. — А что стряслось?

Артур пожал плечами:

— Ничего. Я просто не могу за него расплатиться.

— И что дальше? — спросила Мэгги. — Нам пора собирать вещи? К этому все идет?

— Штука вот в чем… — тихо, но так, чтобы все услышали, произнес Артур. — Я хотел его спасти.

— Спасти? Как?

Артур улыбнулся:

— Мэгги. Итан. Мне так не терпится узнать вас поближе.

«Что с ним случилось? Почему он так странно разговаривает?» — шепотом спросила Мэгги брата.

«Не знаю».

— Забавно… У меня ведь был план.

— План?!

— Скажем так: наша встреча могла закончиться на совсем другой ноте.

— Пап. — Итан склонил голову набок. — Мы вообще ничего не понимаем. Что ты пытаешься сказать?

— Ничего… Ничего. Знаете, я избавил вас от весьма неприятного разговора.

Мэгги закрыла глаза:

— Объясни толком, в чем дело!

— Я хотел попросить, — засмеялся Артур, — чтобы вы помогли мне выкупить дом. Вот, даже речь придумал! — Он сунул руку в карман и достал оттуда сложенный листок бумаги. — Но теперь… теперь я понял, как это было глупо с моей стороны. Теперь, когда вы здесь, разговариваете со мной, я сознаю, что все это не имеет значения. Вы, мои дети, семья — вот что важно. За меня не волнуйтесь. Я найду себе жилье. Без крыши над головой не останусь. — Он сунул речь обратно в карман.

— Что-что ты хотел сделать?! — вопросила Мэгги.

— Каким образом мы должны были тебе помочь? — уточнил Итан.

— Деньгами вашей матери, разумеется.

— Мамиными деньгами?

— Да. Брось, сынок. Ни к чему эти игры. Ты все понимаешь.

— Нет, честно, какими деньгами я должен тебе помочь? — спросил Итан.

— Теми, что завещала тебе Франсин.

— Но я на мели, — сказал Итан.

— Что-что?

Мэгги хлопнула себя по бедру:

— Так и знала!

— Я все потратил. У меня нет денег, — сказал Итан.

В воцарившейся тишине Артур впервые услышал, что на улице идет дождь. Видимо, он шел уже давно, с самого начала их разговора: холодные капли барабанили по окнам дома.

— Не понимаю…

Итан покачал головой:

— А что тут непонятного? Я потратил все деньги. Купил квартиру в Нью-Йорке, в Кэрролл-гарденс. А потом ушел из фирмы.

— То есть — с работы.

— Ну да.

— Так ты не работаешь? — Артур был вдвойне озадачен. Естественный ход вещей нарушен: сын вышел на пенсию раньше отца!

— Да. Уволился.

— Но…

— Не «но». А «и».

Артур подался вперед:

— И?..

— И я в долгах.

— В долгах… — Артур потрясенно смотрел на сына, а именно — на его распухший фиолетовый нос.

— Да. Квартира-то в историческом районе. Такое жилье стоит денег. Я могу снова устроиться на работу — ну, то есть мне придется это сделать, причем в ближайшее время. Но я все тянул, ждал чего-то — сам не знаю чего. Но больше не жду. Я даже хотел попросить у тебя взаймы… Теперь, конечно, не стану…

В сердце Артура царило смятение. Он не привык бороться с несколькими чувствами одновременно. Нежность переросла в шок. И гнев. А еще он испытывал облегчение: выходит, сыну он тоже нужен!

Но в основном, конечно, его обуревал гнев.

— Как можно было потратить такую сумму? Да еще уволиться? О чем ты думал? Как ты живешь?

— Как-то живу.

— Нью-Йорк — дорогой город! — выплюнул Артур. — Что ты… что ты ешь?

Итан повесил голову. Артур наблюдал, как его сын ссутуливается, скрючивается, словно строчная «р» в слове «надрыв». Он повернулся к Мэгги:

— А ты?

— Что я?

— Только не говори, что тоже потратила деньги!

— Мамины?

— Да! Мамины деньги!

— Нет, что ты. Нет-нет.

На шее Артура вздулась толстая вена.

— Хорошо, — сказал он, отирая лоб. — Отлично… Но ты, конечно, не поможешь мне выкупить дом?