Онлайн книга «Альтруисты»
|
— Я отказываюсь от наследства. — Не понял? — Хочу все раздать. Гнев вспыхнул с новой силой. Он множился и порождал новый гнев. Не выпуская его наружу, Артур выдавил одно-единственное слово: — Почему? Мэгги всплеснула руками и уронила их на колени. — Да от этих денег никакого толку! Посмотри, что они сделали с Итаном. Это же ходячая катастрофа! — Она повернулась к брату. — Без обид. У тебя кровь течет из носа. На диван. Тот промокнул нос салфеткой. — А ты?! — продолжала Мэгги. — Пап, я не хочу такой жизни. Не хочу покупать дом, который изначально был для нас слишком велик. В элитном районе. Зачем он? Послушай. Шуто-Плейс не имеет никакого отношения к реальному миру. — Мэгги… — Тебе самому-то хоть здесь нравится? Работу ты ненавидишь, это я уже поняла. Слушай. Я не знаю, что сделаю с мамиными деньгами, но на себя их точно не стану тратить. — Так потрать их на дом! — Нет. Извини. — Ты не понимаешь! — вскричал Артур. — Ты. Можешь. Спасти. Наш. Дом. Господи… я ведь передумал вас просить! Хотел избавить вас от неприятного разговора! — Это не мой дом. Я здесь больше не живу. И Итан тоже. В животе у Артура все перевернулось, к горлу подступила и сразу отхлынула тошнота. В конце XIX века его предки сбежали от негласно разрешенных властями одесских погромов и каким-то чудом пережили все тяготы путешествия через океан без гроша за душой. Артуров прапрадед торговал вразнос вонючей рыбой в Нижнем Ист-Сайде, чтобы его сын сумел открыть крошечную обувную лавку, а внук — стать стоматологом, правнук — инженером, а праправнук смог… что? Погрязнуть в долгах? А праправнучка — разбазарить наследство? — Неужели этим все и закончится? — вопросил Артур. — Мы просто тихо зачахнем в нищете? А? — Ты не откажешься от денег, — сказал Итан. — Еще как откажусь. — Легко сказать. — Почему все думают, что я на это не способна?! — возмутилась Мэгги. — Дочь, — сказал Артур, подавив рвотный позыв, — ты не ведаешь, что творишь. — А мне кажется, ведаю. И тут картинка наконец сложилась. Фотографии. Приют. Балет. Все фрагменты уик-энда встали на свои места. Странный запах, преследовавший ее повсюду… Она наконец смогла понять, чем пахло в доме. Мэгги с колотящимся сердцем вспомнила одну Артурову фишку из ее детства. Папину Пошлину. Началось все с безобидной хеллоуиновской шутки: «Дай-ка сюда эту „Миндальную радость“, детка, пришла пора заплатить Папину Пошлину», но с годами она переросла в патологическую перверсию. Артур взимал Папину Пошлину со всего, что она когда-либо получала или выигрывала. Когда Мэгги соглашалась посидеть с соседскими детьми, он брал с нее плату за посреднические услуги — процент за наводку. Ей пришлось отдать отцу 15 % от своего первого летнего заработка (она устроилась кассиром в магазин игрушек) — «за бензин», ведь он возил ее с утра на работу. Он таскал еду с ее тарелки, хотя на столе и так было всего достаточно — просто чтобы лишний раз напомнить, кто в семье главный добытчик. И все четыре года в Дэнфорте, до самой смерти Франсин, Артур регулярно давал Мэгги понять, что после окончания университета она начнет выплачивать ему сумму, вложенную в ее образование. «За тобой должок», — сказал он ей открытым текстом. Выходит, за отцовство полагается какая-то плата?! А дети — это такое капитальное вложение, которое должно окупиться сторицей и желательно в виде наличных? — Погоди-ка… — сказала Мэгги. — Так ты для этого нас позвал? Да? Хотел получить мамины денежки? Все затевалось с одной-единственной целью… — Мэгги. Мэгги, постой… — О господи. — Не все, слышишь? Не все… — Мало того, что ты заточил маму в этой клетке, в этом городе, мало того, что ты ей изменял — пока она лежала на смертном одре! Теперь ты решил захапать и ее деньги! — Я никого никуда не заточал. — Мы, вообще-то, тебе нужны? Вот эта семья?.. — Кто-то стучит? — спросил Итан. — Нет! — рявкнула Мэгги. — Это дождь. — Кто-то стучит. — Просто дождь барабанит… Пап?! Артур уставился в пустоту между своими детьми. Затем с изнуренным вздохом ответил: — И то и другое. — Пап, что здесь творится?! Стук разнесся по всему дому. С пневмонийным хрипом открылась и закрылась москитная сетка. — Пап? На пороге стояла женщина. Не Франсин. Конечно, ясное дело — не Франсин. Однако Альтерам, взиравшим сейчас на эту женщину, бросилась в глаза именно ее абсолютная непохожесть на Франсин. Она была высокая, прямоволосая, вороноглазая. С мальчишеским телосложением и длинными мускулистыми ногами. То есть — вообще не Франсин. Что-то, кто-то совсем другой. — Я уезжаю в Бостон, — молвила женщина. Немецкий акцент плавал в ее водянистом, подрагивающем голосе. Артур ударил себя по лбу: — Что ты тут делаешь? — Кто это? — спросил Итан. Из его носа капнула кровь. — Я решила принять приглашение. Пока не поздно. И я еще могу найти человека, который… Ох, Артур. Мы бы не смогли тут жить. Ты ведь и сам это понимаешь. Мы с тобой — в вашем семейном гнезде?.. Артур, я тебе не жена… Понятия не имею, кто я тебе. Но ясно, что так продолжаться не может. Я больше не могу тратить время… А тебе надо угомониться и разобраться в себе, это твой долг. — Что вообще происходит? — спросил Итан. — Тебе шестьдесят пять лет, Артур! — воскликнула женщина. — Что со мной будет, когда ты уйдешь? — Да я никуда не собира… А. Господи. Подожди минутку, дай собраться с мыслями. У Мэгги отвисла челюсть. Она не верила своим глазам. Часы. Усыпанные бриллиантами часы для торжественных случаев. Мамины. На запястье у этой женщины. — Это. Просто. Невероятно. — Так, ладно. — Артур встал. — Дети? Нам с ней нужно поговорить. Это не… мы не… она не… — Видишь? — спросила Ульрика. — Сплошные «не, не, не». Я тебе не нужна, Артур. Тебе просто нужна компаньонка. А я не хочу быть компаньонкой… Женщина зарыдала. Мэгги посмотрела на нее, затем на отца, затем снова на нее. Стремительно прошла в столовую, задев немку плечом, и сняла с гвоздя одну фотографию. «Человек стоит на коленях, одной рукой обнимая мальчика». И грохнула ее об пол. — Мэгги… — сказал Итан. — Это не твое! — заорала Мэгги и разбила вторую фотографию. «Человек держит мальчика на плечах». Осколки стекла рассыпались у ее ног. |