Онлайн книга «Офелия»
|
Конни Беррингтон была грозой всей округи. Невысокая, плотная, коротко, по-мужски, стриженная и невероятно горластая. Йонас как-то рассказывал, что его тетку боятся даже завсегдатаи местного паба в любой степени подпитости. Про Конни ходили слухи, что она может избить кого угодно. Или переорать. По части нецензурной ругани равных ей не было. Говорили, в порту она подрабатывала пароходной сиреной, а в выходные ходила в море за дополнительные деньги глушить голосом рыбу. – Здравствуйте, миссис Беррингтон, – с максимальным почтением произнес Питер. – Мисс, – буркнула тетка, уперев руки в бока. – Что надо? – Я друг Йонаса, – напомнил он. – Я помню. – Она смерила Питера суровым взглядом, и мальчишка почувствовал себя обвиняемым в суде. – Проходи. Йонас на чердаке. Найдешь дорогу сам? – Да, мисс Беррингтон. Спасибо, мисс Беррингтон. Питер оставил велосипед у ворот и пошел к дому. Жилище Конни Беррингтон было построено строго по Шекспиру: нестройным собраньем стройных форм. Снаружи маленький двухэтажный дом напоминал свалку: здесь подпорки, тут пристройка, за углом косо прибитая лестница удерживает от обрушения стену. Зато внутри помещения производили впечатление сделанного на века: крепкие лестницы, просторные светлые комнаты, деревянные полы даже не скрипят, вся мебель стоит по стойке «смирно». Питер разулся на пороге, прошел коридором, в конце которого стояли старые напольные часы с боем, поднялся по лестнице на второй этаж. Здесь, над кухней, кладовой, ванной и гостиной располагалась спальня Конни и комнатушка Йонаса, переделанная из второй кладовки. Питер на всякий случай деликатно постучал, но Йонаса действительно не было в его комнате. Мальчишка кивнул сам себе и потопал к приставной лестнице, ведущей на чердак. – Йон? – позвал он, прежде чем лезть наверх. – Это я пришел. Можно к тебе? С чердака не донеслось ни звука. Питер постоял немного и все равно полез. – Йонас, ты тут? – спросил он, заглядывая через деревянный край. Друг сидел к нему спиной, повернувшись лицом к маленькому, затянутому паутиной оконцу. – Заходи, – вздохнул он, не оборачиваясь. Грохоча пятками по дощатому полу, Питер подбежал к нему, уселся рядом на старый выцветший половик, протянул руку. – Хао тебе, о вождь апалачей! – пафосным басом произнес он. – Не апалачей, а апачей, – без особого энтузиазма отозвался Йонас, но руку пожал. – И тебе хао, Питер Медвежий Нос! – Почему нос-то? – удивился гость. – Потом придумаю, – усмехнулся Йонас. Он протянул руку и забрал стоящую на низком табурете черно-белую фотографию и букетик мелких голубоватых луговых цветов, названия которых Питер не знал. Фото было женское: юная блондинка с распахнутыми глазами и приятной улыбкой в коротком платьице на пляже. Питер хотел поддеть друга, спросить, что за старшеклассница поделилась с Йоном своим портретом, но вовремя вспомнил, что уже видел это фото раньше. И что на фото – мама Йонаса. – У тебя что-то случилось? – спросил Питер, внимательно глядя на хмурый профиль друга. – Мелочи, – отмахнулся Йонас и добавил: – Достала. – Тетка? – Ах-ха. Сунется сюда – с лестницы спущу, богом клянусь, – мрачно процедил он. – Чего ей на этот раз? Мальчишка засопел, дернул острым плечом. Бережно убрал фото матери в нагрудный карман нелепой, заштопанной в нескольких местах рубашки-поло. Из-за пазухи выглянул Лу, протянул тоненькую лапку к букету, который держал Йонас, выхватил цветок и сунул в рот. – На этот раз какая-то презренная сволочь растрепала, что я прогуливал последние три недели занятий в школе, – упавшим голосом произнес Йон. – Тетка наслушалась, и понеслось. «Катись обратно, вали вон с моей шеи и из моего дома, живи в сраном приюте, фашистский ублюдок»… – Чертова ведьма! – прошипел Питер. – Какое право она имеет тебя оскорблять? – Ну примерно такое же, как я – прогуливать школу, – горько усмехнулся Йонас. – Пит, я когда-нибудь не выдержу. Уйду. Работать я умею и не боюсь, деревенек в Британии много, мне и надо-то – сухой теплый угол на ночлег, кусок хлеба и чуть денег на одежду. Лу, осмелев, потащил к себе цветы двумя руками. Йонас шикнул на него, легонько нажал пальцем на рыжие вихры, стоящие дыбом. Пикси недовольно забурчал, но цветы в покое оставил. Питер подставил ладонь, и Лу перебрался к нему на сгиб локтя. – Все бы ничего, Йон, но есть два момента, – по-взрослому начал Питер. – Во-первых, ты несовершеннолетний, а во‐вторых, если уйдешь, то ты меня бросишь. – А если не уйду, эта жирная свинья продолжит оскорблять меня и память моих родителей, отбирать у меня деньги, которые я сам заработал, и покупать на них выпивку. Или сдаст меня в исправительный приют. Питер с изумлением вытаращился на него: – Это какой такой? Йонас ссутулился, обхватив себя за плечи, и сразу стал похож на печального большого пикси. – Есть у меня на родине такие. Они как тюрьмы для детей. Надоел ты родителям или таким, как моя тетка, и они тебя туда сдают. Просто так. И ты там живешь, пока не помрешь или не вырастешь. И выходят оттуда отъявленными мерзавцами. – Тьфу на тебя! – испугался Питер. – Нельзя так шутить, Йон! Я ж почти поверил! Заскрипели доски под осторожными шагами: Йонас подошел к окошку, выглянул. – Во, опять ей что-то надо, – вздохнул он. – Ведь знает же, что ты ко мне пришел, но все равно орет. Прямо распирает ее меня навьючить! – Йонас! – донеслось со двора басовитое. – Йонас, ублюдок чертов! Немедленно спускайся! Я знаю, что ты меня слышишь! Питер погрустнел. Он-то надеялся поболтать с другом, обсудить последнюю игру «Ливерпуля» и «Ювентуса», послушать рассказы Йона про оттудышей, рассказать о том, как Офелия здорово запоминает предметы, изображенные на картинках… Но Конни Беррингтон было, похоже, глубоко наплевать на его планы. – Йонас! Или ты сейчас же спускаешься, или я тебя оставлю без ужина! – Напугала, – фыркнул Йон и повернулся к Питеру: – Слушай, мне придется пойти и узнать, чего она хочет. Скорее всего, это надолго. Давай я к тебе сам приеду? Ну, как разгребусь с делами. – Конечно, какие вопросы, – развел руками Питер. – Йон, я хотел тебе предложить в Дувре в кафе сходить. Мороженое, кока-кола… – Йонас!!! – донеслось со двора снова. – Ш-ш-шайсе… – процедил мальчишка сквозь зубы. – Пит, а что в Дувре сразу? Может, в нашей лавке купим? Там еще булочки чертовски вкусные. Питер пожал плечами. – Можно и так. Но я хотел тебя познакомить со своим школьным приятелем. – А… – тряхнул отросшими светлыми вихрами Йон. – Тогда понятно. А давай в Дувр смотаемся! На великах? |