Книга Офелия, страница 30 – Анна Семироль

Йонас присел на корточки. Он молчал, а Офелия все так же напряженно разглядывала его со стороны. Когда она прижала уши к затылку, Питер заволновался:

– Эй, ну ты чего? Тревора-то ты так не боишься. И Кевина тоже. Это Йонас, мой друг. Человек.

Офелия оскалила зубы, взвилась в воздух, окатив мальчишек брызгами, с шумом плюхнулась в воду и исчезла.

– Что это с ней? – растерянно спросил Питер.

– Это гнев и бессилие, – раздался позади ребят женский голос.

Питер обернулся. На ступеньках каменной лестницы, ведущей к пруду с лужайки, стояла одетая в темно-зеленый брючный костюм стройная невысокая леди лет тридцати пяти. Остриженные до плеч локоны каштановых волос были красиво завиты, большие светло-карие глаза подведены, как у кинозвезд. Только губы гостьи Питеру не понравились: ярко-алая помада превращала приятную, милую улыбку в хищный оскал.

– Здравствуйте, – вспомнил о приличиях мальчишка. – Я Питер Палмер, это мой друг Йонас, а вон там загорает моя сестра Агата. А вы?..

– Миссис Вайнона Донован, – представилась дама. – Буду заниматься выставочной карьерой вашей русалки. Вижу, она у вас не совсем дикая. Но людей уважать не приучена. Мистер Палмер занимался с ней?

Сердце Питера так и упало. «Вот так все хорошо начиналось, – подумал он. – И вот, пожалуйста…»

– Да, папа играл с Офелией, – ответил он. – Давал ей кусочки рыбы, когда она подплывала на голос. А мы с ней играем в мяч и смотрим картинки в книгах.

– Пит, я пойду? – тихо спросил Йонас.

– Не уходи, – спохватился Питер и добавил: – Пожалуйста.

Он повернулся так, чтобы Йон видел его лицо, а миссис Донован – нет, и прошептал:

– Йон, я не хочу, чтобы эта леди сделала с Офелией что-то плохое. Не оставляй нас с ней одних.

Йонас молча кивнул, отошел в сторону и сел на скамейку у пруда. Питеру показалось, что он чувствует себя очень неуютно и чем-то расстроен. «Неужели дуется, что Офелия его не признала?» – удивился он про себя.

– Мистер Палмер, – окликнула его Вайнона Донован. – Вы не проводите меня туда, где я могу переодеться?

Питер довел гостью до дома, где ее тут же перехватила мама, принялась щебетать, предложила чаю. Мальчишка покосился на яркие губы дамы и про себя подумал: «Офелия, просто не выходи к ней. Сиди в своем домике-гроте. Пусть она хоть весь чай у нас выпьет – лишь бы уехала».

Он вернулся к Йонасу и встретил у пруда еще и отца: тот устанавливал на скамье граммофон.

– Пап, это зачем? – удивился Питер.

– Офелию будут учить слушать музыку, – ответил мистер Палмер. – И я прошу вас не мешать ей заниматься. Миссис Донован – одна из лучших тренеров Великобритании, час ее времени очень дорого стоит.

Мальчишки уныло угукнули, уселись рядом.

– Я тебе должен сигаретную карточку, – вспомнил Йонас.

– Как-нибудь потом, – вздохнул Питер, не сводя глаз со спокойной глади пруда.

Ему не давала покоя фраза «будут учить слушать музыку». Учить слушать – какая глупость! Или ты слушаешь музыку, или ты глухой. Зачем учить тому, что и так дано всем, у кого уши есть? Еще и с тренером.

Миссис Донован вернулась в обтягивающем трико, коротком платье и босиком. В руках она несла миску с нарезанной рыбой и знакомый Питеру прут, а из кармана платья свисала тонкая серебристая цепочка.

– Мистер Палмер, – обратилась тренерша к отцу Питера. – Как вы обычно подзываете ее? Позовите. А я пока поставлю музыку.

Она отдала Леонарду Палмеру миску, вытащила из-под граммофона пластинку, поставила ее. Над садом поплыли первые аккорды «Голубого Дуная» Штрауса. Питер толкнул Йонаса в бок локтем и шепотом спросил:

– Что она собирается делать?

– Дрессировать, – буркнул Йон и ссутулился, обняв себя за плечи.

Питер с тревогой наблюдал, как отец зовет Офелию, кидая в воду кусочки рыбы. Конечно, русалочка появилась. Подплыла к бортику, послушно замерла, ожидая поощрение или мячик. Потом повернулась и посмотрела в сторону мальчишек. Прижала уши, оскалилась. Питер нахмурился, поглядел на Йонаса. Его друг покачал головой, глядя на Офелию, и еле слышно произнес:

– Да. Это я.

Питер хотел спросить, о чем он, но не успел: миссис Донован набросила на шею русалочки петлю из серебристой цепочки в палец толщиной, закрепленной на конце прута-шокера. Офелия рванулась, попыталась нырнуть, но женщина удержала ее над водой.

– Спокойно, дорогуша, спокойно, – певуче произнесла она. – Для начала тебе надо научиться оставаться на месте, пока играет музыка. Мистер Палмер, вот здесь надо бы установить столб с металлическим кольцом или скобой. Тогда ее не придется удерживать вручную, а это, как вы видите сами, довольно сложно.

– Я понял вас, миссис Донован. К следующему вашему визиту столб с кольцом будет. Позвольте, я подержу ее?

Питер сорвался с места, подбежал ко взрослым, толкнул отца под локоть:

– Отпустите ее! Ей это не нравится, что вы делаете? Папа!

– В сторону! – рыкнул мистер Палмер. – Не вмешивайся в дела взрослых!

Мальчишка отлетел, получив отцовскую оплеуху, неуклюже плюхнулся на попу. Поднялся, бросился было снова, но его удержал Йонас.

– Пойдем. Пит, тебе нельзя здесь быть, – сухо сказал он.

Офелия яростно билась, удерживаемая петлей, скалилась, угрожающе щелкала зубами. Брызги летели во все стороны, вода в пруду словно кипела. Питер смотрел на отцовскую спину, обтянутую клетчатой рубахой, согнутую, напряженную, и с трудом боролся с порывом броситься на него и толкнуть изо всех сил. Если бы Йонас его не держал…

– Папа, зачем это? Она же никогда-никогда больше не будет тебе верить! – кричал Питер.

– Молодой человек, ну что вы так волнуетесь? – певуче произнесла тренерша. – Неужели ваши бабушка с дедушкой так же себя вели, когда родители вас воспитывали? Русалке не больно. Ей просто непривычно, что кто-то ограничивает ее свободу.

– Свободу? Она и так наша пленница! Вы ее мучаете! Изверги!

Он заехал Йонасу локтем, попал по ребрам. Йон вскрикнул и разжал пальцы. Питер чуть не упал вперед, с трудом удержался на ногах. «Офелия! – позвал он мысленно. – Я здесь, с тобой! Не бойся! Я что-нибудь придумаю!»

Миссис Донован достала из кармана маленький металлический свисток и поднесла его к губам. Питер думал, что она засвистит громко и пронзительно, но не услышал никакого звука. Но Офелия вдруг прекратила биться и замерла. Опустила руки, запрокинула лицо вверх, к небу.

– Вот, все хорошо, видите? – спросила тренерша. – Мистер Палмер, вы не устали? Давайте я подержу поводок.

Отец передал ей прут с петлей, сел на скамейку, достал из кармана на груди сигареты, зачиркал зажигалкой. Руки у него тряслись, и Питер все никак не мог отвести от них взгляд. Дама тем временем ворковала с Офелией: