Онлайн книга «Кельтский крест»
|
— Я, пожалуй, тоже пойду… Вивиан кивнула: — Не смотря на приезд брата у тебя должно быть много дел… — Я еще загляну, — последние слова предназначались, скорее всего, мне. Алан вышел. Вивиан подождала, пока его шаги не затихнут в коридоре и заметила: — Не слишком обольщайся на счет Алана, его любовь проходит так же быстро, как начинается! — Да, Бринн говорил, — я еле-еле ворочала языком. Спать хотелось неимоверно. — Тогда спи, это сейчас самое важное, — Вивиан почти приказала мне, удобно устраиваясь на сундуке, стоявшем у окна. Я послушно последовала ее приказу. И вновь была эта комната, полная тумана. Только теперь она была пустая и посередине ее накодился круг из высоких камней. Кольцо Броггара. Роса на камнях переливалась, как бриллианты под лучами солнца. Подойдя поближе, я поняла, что это не роса, а кровь. Кровь герцога, стоявшего в центре круга. Кровь была всюду: на полу, на камнях, капли крови парили в клубах тумана. Десмонд повернулся ко мне, протягивая руки, с которых лилась кровь… Я открыла глаза. Была не то ночь, не то раннее утро. Бетани спала на полу, уютно завернувшись в овечью шкуру. Во сне она выглядела совсем еще девочкой. Я осторожно поднялась с кровати. Странно, даже голова не кружилась. Я посмотрела на забинтованное запястье. На какой-то момент мне показалось, что под кожей до сих пор разбегаются бриллиантовые искры, я тряхнула головой. Вообще вчерашний день казался сном. В горле пересохло, как будто в клубе я с подругами перебрала виски с колой. Очень хотелось пить. Кувшин, стоявший у изголовья моей кровати, был пуст. Кажется, это про него говорил герцог, чтобы я все выпила. Интересно, когда я успела? Кувшин с водой для умывания стоял у окна. Недолго думая, я выпила прямо из горла, как заправский алкоголик с похмелья. Прохладная, вкусная вода приятно освежила. В комнате было душно, спать совершенно не хотелось. Бесшумно одевшись, я выскользнула из комнаты, стараясь не потревожить служанку. Коридоры были пусты, за исключением дозорных, мое появление в дымке раннего утра вызвало у них удивление, но никто не стал меня останавливать. Собаки, дремавшие в зале у очага, лишь проводили меня сонным взглядом. Спустившись во двор, я задумалась, что делать дальше. Где-то вдалеке на стенах перекликались часовые, лошади тихо всхрапывали в темноте конюшни. Чайки еще ютились на скалах, ожидая, когда серые сумерки сменятся золотистым рассветом утра. Спокойствие ночи царило в замке. — Не спится? — знакомый голос за спиной заставил меня подпрыгнуть и развернуться, чтобы столкнуться лицом к лицу с герцогом Оркнейским. Он стоял, явно наслаждаясь моим замешательством, одетый, будто собрался, по меньшей мере, на королевский прием, а не ночью во двор собственного замка. Сумеречные тени северной ночи смягчили черты его лица, хотя я отметила, что он все еще был очень бледен, отчего его глаза ярко сверкали, словно темная сталь. — Что вы здесь делаете? — изумилась я и смутилась, совершенно некстати вспомнив, как бережно он нес меня на руках. Он усмехнулся: — То же я могу спросить у вас. Насколько я помню, я оставил вас лежать в постели под опекой Вивиан и нежной заботой моего брата. Я слегка покраснела при столь легкомысленном упоминании об ухаживании Алана: — Я… я уверяю вас, что никогда не поощряла вашего брата… Герцог лишь махнул рукой: — Алан — натура увлекающаяся, я никогда не обращаю внимания на его увлечения, пока они находятся в установленных границах. — И что это за границы? — Мне не нужны толпы оскорбленных родственников, требующих компенсаций за поруганную честь. — Компенсацию? — не поняла я. — Какую? Он пожал плечами: — Зависит от того, что видели остальные и в чем призналась девица. Как правило. Поцелуй — два золотых, порванное платье — три. — А если девица понесла ребенка? — то, что рассказывал герцог так отличалось от известных мне фактов о тех временах. — Пока отец не посадит его к себе на колени и не объявит его имя всем боннам, тот считается бастардом и имеет право лишь на наследство со стороны матери, и то если она не была захвачена, как военная добыча. — А с вашей сестрой вы тоже заключили такое соглашение? — вопрос вырвался прежде, чем я успела подумать. — С Агнесс? Нет, конечно! — Десмонда мой вопрос слега позабавил, — Отец так ее не признал. — А Алана? — Да, ему же нужен был еще наследник, — он невесело усмехнулся, — На тот момент я не оправдывал его ожиданий. — Почему? — Потому что я был худым болезненным мальчишкой с заносчивым характером, — охотно пояснил он. Я покачала головой, не веря Десмонду, он весело улыбнулся и переменил тему: — Сейчас выпадет роса. Вернемся в замок? — Это звучит как приказ. Он пожал плечами: — Если вам охота мерзнуть во дворе… Порыв холодного ветра заставил меня признать правоту его слов. Герцог подхватил меня под руку и провел прямиком на кухню, где ловко разжег маленький камин, затем, подтолкнув меня к одному из стульев, стоявших у стола, нырнул в кладовку, чтобы появится оттуда с кругом колбасы и кувшином молока. Я достала с полки две миски и чашки. Он одобрительно кивнул и отрезал два толстых куска колбасы. — А где хлеб? — спросила я. Он махнул рукой в сторону огромной печи, поскольку уже набил рот мясом. Я вынула еще теплую лепешку и, разломав пополам, половину протянула Десмонду. Он благодарно кивнул и отхлебнул из чашки. — Шпашибо, после этих упражнений так всегда кушать хочется! — После каких? — насторожилась я. Он с трудом сглотнул: — После настоящего колдовства. Ешьте, пока все не пришли, а то они начнут: надо идти в зал, мы должны подать, принести… так и с голоду умереть можно! — Как тяжела жизнь, — мой сарказм проснулся совсем некстати. Десмонд философски пожал плечами: — Может быть, у моих вилланов она и тяжелее, но, во всяком случае, в отличие от меня, похлебку они всегда едят горячей. Я с недоверием посмотрела на герцога, он рассмеялся: — Это шутка, но я по правде не большой любитель церемоний. От них очень устаешь, — он отрезал еще пару кусков и протянул один мне. — Спасибо, — я машинально отщипнула хлеб и решилась, — А вчера… что это было? — Что именно? — он прикончил один кусок хлеба и потянулся за моим. Я пододвинула свою тарелку поближе к нему. — Вообще… все… — А ты не знаешь? — он как-то перешел на «ты», и здесь на кухне, пока мы с ним сидели за одним столом, это казалось более уместным, чем церемонное «вы». Я покачала головой. Он с легким недоверием смотрела на меня: — Неужели тебя никто не учил, что нельзя разбрасываться своим даром, как ты сделала за последние дни? |