Онлайн книга «Метро 2035: Питер»
|
– Как дела, Миш? – Отлично, командир. – На поясе у Кузнецова была потертая кобура с Макаровым. Фамильное оружие – Мишин отец служил в линейном отделе милиции. – Да ты проходи. Вообще-то Кузнецову он был никакой не «командир». Парнишка – из станционной дружины, а Иван командует разведчиками… Менты – это каста. Как и Ивановы диггеры. Но поправлять парня Иван не стал. У каждого своя мечта. – Таня здесь? – Не знаю, командир, – смутился Кузнецов. – Я только заступил… Иван кивнул. Мясная ферма. Ряды клеток уходили под потолок станции. Деревянные и металлические коробки, затянутые ржавой сеткой-рабицей. В воздухе стоял душный запах грызунов, несвежих опилок и старого дерьма. Иван прошел между рядами, оглядываясь и приветствуя знакомых заключенных. В постоянном хрупаньи, шебуршении, посвистывании и чавканьи было что-то стихийное. Мы жрем, а жизнь идет. «Не представляю, как это – быть морской свинкой, – подумал Иван. – Живут в тесноте, едят и гадят. Мрак». Из отдельной клетки, сделанной из пластиковой коробки с красной надписью «Quartz grill», на Ивана смотрел откормленный, пятнисто-белый морской свин. Иван достал припасенный пучок водорослей и сунул в ячейку решетки. – Привет, Борис. Как сам? Свин перестал хрупать и посмотрел на Ивана. Бля, еще ты на мою голову, читалось в маленьких выпуклых глазах. Свин был однолюб и пофигист. Свин любил Таню и пофигистически жрал все, что принесут остальные. Типичный представитель мужского рода. – Таня, – позвал Иван. – Ты здесь? Голос тонул в шебуршении морских свинок. Иван прошел между рядами, вышел к рабочей выгородке. Здесь стоял стол, тут Таня заполняла планы и графики, вносила в учетную книгу привесы и надои – или как они называются? Рядом составлены мешки с кормом: высушенная трава, водоросли, обрезки ботвы, объедки и прочее, что лихие грызуны могли взять на зуб. А могли они многое. Дальше, за фанерной стенкой начиналась Фазенда, всегда залитая светом газоразрядных ламп – теплицы, сельское хозяйство «Василеостровской». Там стоял влажный, земляной запах и вились мошки, вечные спутники земледелия. За стенкой начиналась владения Трандычихи: росли морковь, капуста, картошка, лук, щавель и даже салат-латук. И конечно, лимонное дерево – предмет зависти соседей с «Адмиралтейской». Пищевые ресурсы. Очень удобно – отходы грызунов на удобрения, отходы растений и сами растения – морсвинам на прокорм. А морсвинов понятно куда – на сковородку и в котел. Раньше пробовали приспособить туннели для расширения Фазенды, но не смогли справиться с крысами – пищевые, бля, террористы. Даже железо грызут. Да и с электричеством оказалась проблема – ресурс генератора не тот. В вентиляционном туннеле сейчас выращивали грибы. Они темноту любят. Грибные плантации рядами нависали в темноте – жутковатое место, если честно. Вешенки, шампиньоны, даже японский гриб шиитаке. Вкусные, конечно, но Ивану там было не по себе. – Только представь – грибница, – говорил дядя Евпат. – Это же готовый коллективный разум. Она может на много сотен метров простираться, связывать тысячи и тысячи грибов в единое целое. И знаешь, что самое жуткое? – Что? – Мы ни хрена не знаем, о чем они думают. «Старею, – подумал Иван. – Отличное время я выбрал, чтобы остепениться». Завести семью. Хорошая жена, хорошая станция, хорошая работа – Постышев прочит его в станционные полковники, если не врут. Что еще нужно человеку, чтобы достойно встретить старость? Н-да. – Таня, ты где? – Иван вышел в тамбур между фермой и Фазендой. На длинном столе стояли древние весы. Металлические тарелки блестели от вытертости, чугунные гирьки выстроились в ряд. Здесь Таня и ее напарница взвешивали морских свинок, вели учет. На стуле мирно дремала полная женщина, седые волосы связаны в пучок. На скрип дерева она вздрогнула, обернулась… – Иван! Фу ты, чуть сердце не выскочило! – Марь-Сергевна. Простите, что разбудил. А где Таня? Марь-Сергевна держала руку на груди, точно боялась, что сердце вырвется и убежит. – Не знаю, Вань. – Марь-Сергевна покачала головой. – О-хо-хо… В палатке, этой… Где дом невесты, наверное. Ты только туда не ходи. – Марь-Сергевна вдруг засуетилась. – Видеть невесту в свадебном платье – к несчастью. – Не пойду, – сказал Иван. – Она спит уже, наверное. Ты-то чего не спишь? Да, – вспомнила она. – Друг твой заходил… высокий такой, красавчик… – Ага, – сказал Иван. «Сазонов?» – Я слышал. Ладно, пойду. – Иди, а то бледный совсем. Стой! – Марь-Сергевна прищурилась. – Что у тебя с лицом?.. * * * Иван еще раз прошелся, но Таню не встретил. Неужели действительно спит? Делать нечего, вернулся в свою палатку. Снял с плеча автомат, убрал сумку в изголовье лежака. Так, время – на наручных часах полчетвертого утра. Спать хотелось неимоверно. Но сначала – оружие. Иван чуть не застонал. За оружием положено следить, даже если это безотказный советский «калаш». Это как чистка зубов. То есть зубы потерял – живешь дальше, а без оружия ты покойник. Так, масло. Тряпки. Шомпол. Поехали! Он заканчивал фактически в бреду. Иногда просыпался и не мог сообразить – что делает. Запихав неизвестно зачем шомполом тряпку в дуло, Иван понял, что это финиш. Аккуратно разложил детали на тумбочке: утром, все утром – и упал, не раздеваясь. Зарылся лицом в подушку. Кайф. Спать-спать-спать. Перевернулся на спину и… На него смотрела Таня. Иван улыбнулся. Отличный сон. Вот теперь действительно все хорошо. – Ты где лоб обжег, оболтус? – спросила она. – Ерунда, до свадьбы заживет, – ответил Иван. И только потом понял. – А, – сказал он. – Смешно вышло. – Вот-вот, до свадьбы, – сказала Таня. – Ты еще не забыл? Нет? Странно. Кстати. – Она мгновенно переключилась. – Ты уже померил костюм? «Блин, точно». Иван даже проснулся на мгновение. – Конечно, – соврал он быстро. Про костюм он умудрился забыть. Ладно, утром успею, решил Иван. Поставлю будильник на пораньше. Поспать хотя бы два часа, иначе вообще смерть. А завтра целый день гулять. Церемония. «Вот бы проснуться, а все уже кончилось. Терпеть не могу эти ритуалы. Одно дело – гулять на чужой свадьбе, совсем другое – на своей. Это почище вылазки на поверхность». – Ты спала сегодня? – спросил Иван. – Конечно. – Сама безмятежность. – Угу. Врунишка. – Мне пора идти, еще кучу дел надо переделать… – Вот-вот, – сказал Иван. – Иди к своему Борису. |