Онлайн книга «Вся жизнь — игра»
|
Впрочем, и все вокруг сияло и искрилось. Море дышало праздником. Если городу Сочи и было отпущено две тысячи триста часов солнечного сияния в год, то, вероятно, наибольшее количество квантов света приходилось именно на этот день. Среди загорелых завсегдатаев пляжа Маргарита выглядела инопланетянкой, эдакой снежной королевой, вдруг прибывшей из своей вечной зимы в чуждое ей лето. Даже купальник на ней был как будто соткан изо льда: серебристый, весь пронизанный сверкающими металлическими нитями, сплетавшимися в сложный узор. Он отражал свет, как зеркало. Маргарита медленно и осторожно шествовала по камешкам и, как водится, все мужское население пляжа поворачивало за нею головы, точно по команде. Лучано подбежал, гордый тем, что она поздоровалась с ним, как со старым знакомым. Коснулся пальцами ее округлого плеча, не привыкшего к солнечным лучам: — Бланка, — сказал он со смесью восхищения и опаски. — Белая. Солнце — опасно. Нужна тень. — А, не страшно! Я быстро загораю, — небрежно ответила Маргарита, отметив про себя, что его прикосновение не вызвало у нее отвращения. — Нет-нет, нужна тень! Он, как на трон, усадил королеву на приготовленный заранее шезлонг и раскрыл над ее головой огромный матерчатый зонт, воткнутый тонкой ножкой в землю. Маргарита не спорила. Зонтик был высоко и не мешал обзору. Если Георгий вдруг появится — его легко будет заметить. Кстати: можно ведь как бы невзначай узнать что-нибудь о нем у синьора Джерми. — А что, у вас сегодня выходной? Ваш «Колизеум» не ведет переговоров с той фирмой… как же она называется… забыла это странное название? — «Техно-Плюс»? Действительно, неудачное. Как мог такой умный человек, как синьор Джорджио, этот гений синьор Джорджио, так назвать свое предприятие? — Что это за гений — синьор Джорджио? — с деланым равнодушием поинтересовалась Маргарита, чувствуя, как внутри у нее все холодеет. — Он такой же гений, как Лучано Паваротти? Тоже оперный певец? — О, что вы, синьорина Маргарита! Джорджио совсем не умеет петь. Он не артист. «Вот тут-то ты ошибся, дорогой Лучано, — подумала Рита. — Еще какой артист! Мастер выкидывать штучки на грани риска. Но — дудки, не на такую напал. Клянусь, я его переиграю! И все же… жаль, что приходится играть. Я бы предпочла не игру, а просто жизнь. Жизнь… в любви». Но Джерми не должен догадаться о ее мыслях: — Так кто же он, если не артист? — Он великий изобретатель. Гениальный изобретатель! — Как Эдисон? — Возможно, еще гениальнее. — Итальянцы всегда склонны преувеличивать? — Нет, синьорина, это чистая правда. — Так где же он? Любопытно было бы поглядеть на великого человека. — Мой диретторе… — Директор, что ли? — Да, мой директор остался с ним беседовать. Мы хотим купить его последнее изобретение. А я… я здесь. Ведь я обещал вам арбуз. — Так где же он? — Синьор Джорджио? — Арбуз! — О! Скузи, скузи! Он кинулся к кромке моря, этот забавный эмоциональный итальянец, и ухватился за конец какой-то бечевы, привязанной к колышку. Как заправский рыбак, тянущий сеть. Маргарита отлично знала, какое желание он загадал бы, если б сейчас ненароком выловил золотую рыбку. Он действительно вытащил из воды сеть — а вернее, огромную авоську, в которой не рыбка трепыхалась, а охлаждался в море обещанный арбуз. Всем арбузам арбуз. Арбузище. Непонятно, где он сумел раздобыть это чудо природы: таких вроде бы и не бывает. Согнувшись под тяжестью полосато-зеленой ноши, он вернулся к Маргарите. А возле ее шезлонга уже стоял раскладной столик с большим металлическим подносом. С трепетом, как будто предстояло нечто жизненно важное, Лучано Джерми занес нож над блестящим плодом. — Можно? — спросил он, расширив глаза. Маргарите тоже передался его азарт, его волнение: не обманет ли арбузище их ожиданий? — Вперед! — скомандовала она. Нож с хрустом вонзился в глянцевую кожуру, и та мгновенно треснула по меридиану. — Виват! — торжествующе воскликнул Джерми. — Ура! — зааплодировала Маргарита. О, это сочетание зеленого с алым на фоне синего моря и синего неба! О, эта сахаристая, рассыпчатая мякоть с родинками черных косточек! И черные глаза Лучано блестят так же, как арбузные семечки. Как ловко, как точно разрезает он арбуз на ломти. И как радуется собственному магическому действу… — Сколько вам лет, Лучано? Тридцать уже есть? — Мне сорок лет, синьорина. — Быть того не может! Вы кажетесь мальчишкой. — Это плохо? — Просто замечательно! Он протянул ей маленький ножичек с изящной резной рукояткой: несомненно, специально для Маргариты выбирал такую, особенную, вещицу. Он понимал толк в красивых штучках. Сам же воспользовался обычным ножом, нарезая свой ломоть на тоненькие дольки без кожуры. По всем правилам этикета. Но Маргарита к строгим светским правилам расположена сейчас не была. Впервые за долгое время она выбралась на природу, и ей хотелось быть естественной. — А знаете, Лучано, как едят арбузы у нас, у русских? — Как, синьорина? — Чтоб уши были мокрыми! И она со смаком вгрызлась в арбузную мякоть, погрузив в сладкий сок едва ли не все лицо. — О! — восхитился он и тут же последовал ее примеру. Джерми с упоением чавкал и отплевывался семечками, догрызая все вплоть до тонюсенького слоя зеленой кожурки. — Так гораздо вкуснее! — стонал он. — Синьорина Маргарита, вы знаете, у нас в Неаполе едят так же. Я просто боялся показаться невоспитанным! — Боялся? — поддразнила она. — А мне казалось, вы смелый. — Теперь я больше ничего не боюсь! — заверил он и принялся вырезать — совсем не по этикету — сердцевину арбуза. — Это самое вкусное. Это вам. У нас это всегда отдают детям и… любимым женщинам. Маргарита сделала вид, что не поняла намека: — А у нас эту серединку называют «барашек». — Барашек? Агнец? — Ну да, ягненок. — Бе-е-е? — Бе-е-е! Они дурачились и объедались. Им было весело и легко. Не было возраста, не было условностей, не было сейчас барьера между ними. И в этот миг не было даже никакого синьора Джорджио. Маргарита совершенно перестала думать о нем. |