Онлайн книга «Капкан на волкодлака»
|
И как узнать? — Дорогая, тебе лучше вернуться в комнату… помнишь, мы договаривались, что одна ты не будешь ее покидать? Пойдем… Каролина поднялась. — Осторожней, милая… ты еще слишком слаба, чтобы гулять в одиночестве… хочешь, мы отправимся в парк? Погода сегодня чудесная… Агата обнимала и поддерживала сестру, а та словно и не замечала этой поддержки, шла, глядя исключительно под ноги. Поравнявшись с Гавриилом, Каролина остановилась. Узкое лицо. И черты его лишены гармонии. Они существуют словно бы сами по себе, что тяжеловатый крупный нос, который скорее подошел бы мужчине, что лоб, тоже узкий и скошенный, и брови на нем темные, чересчур уж яркие. А глаза вот блеклые. — Ты… кто? — сиплый голос. И Каролина трогает шею. — Гавриил, — он поднялся и поклонился. — Вам помочь. — Нет… да… не знаю. — Мы справимся сами, — уверила Агата. — Д — да… наверное… мы справимся? — Справимся, дорогая. Несомненно справимся… ты у нас сильная, — она гладила Каролину по плечам, а та мелко дрожала. — Но тебе пора отдыхать… ты же устала. — Да? — Да, — с убежденностью произнесла Агата. — Прилечь… поспать немного. А когда проснешься, мы пойдем гулять… — В парк? — Да. О Гаврииле они словно бы и забыли. И ладно… и даже хорошо… Вернувшись в магазин, Евдокия поднялась к себе. Телефон. Всего-то и надобно, что позвонить в поместье… позвонить и спросить… ежели Лихослав там, то… то получится, что она его проверяет. Не проверяет, беспокоится, потому как чувствует, что происходит нечто престранное… — Это просто звонок, — Евдокия глядела на аппарат едва ли не с ненавистью, которая, впрочем, оставалась безответной. Телефон поблескивал металлическими боками. Гордо поднимались вилки, на которых возлежал отделанный серебром рожок. И надо лишь поднять его. Дождаться ответа… Шелест. И шорох. И страх, что связь, которой Евдокия пользовалась не так уж часто, откажет. Но вот раздался характерный щелчок и женский далекий голос произнес: — Слушаю. — Будьте добры, — Евдокия старалась говорить спокойно. — Соедините с нумером тринадцать — двадцать три. Пятая ветка. Пауза. Больше книг Вы можете скачать на сайте - ReadRoom.net И ответ: — Соединяю. И вновь шум, который прежде представлялся ей успокаивающим, слышался в нем голос моря, пусть и не настоящего, рукотворного, электрического, а все же… сердце колотится пойманною птицей. Ничего. Недолго уже осталось… но как же медленно… поместье большое… а людей в нем мало, ни к чему держать штат прислуги, если в доме никто не живет… поэтому надо погодить… и если вдруг случится обрыв, набрать вновь… И когда Евдокия почти убедила себя, что этот звонок не будет услышан, трубку сняли. — Доброго дня, — этот густой тяжелый голос сложно было не узнать. Пан Юзеф, новый управляющий, говорил медленно, растягивая слова, отчего они причудливым образом сливались друг с другом, и речь его превращалась в монотонное гудение. К новациям пан Юзеф относился с немалым подозрением, и телефона остерегался, но ежели на звонок ответил, стало быть, никого иного, кому сие неприятное дело перепоручить можно, поблизости не оказалось. — И вам доброго дня, пан Юзеф, — Евдокия заставила себя сесть. — А Лихослав далеко? — Далеко. Она почти видела, как стоит пан Юзеф, вытянувшись в струнку, силится и живот подобрать, да только тот чересчур тяжел. Непослушен. — И где же? — Так… в Познаньске… — Уже уехал? — Евдокии давно не случалось чувствовать себя такой дурой. — Уехал, — согласился управляющий. Трубку он наверняка держал осторожненько, сперва обмотавши платком. И к уху подносил с опаскою, поелику прочел в некоем медицинском журнале, несомненно уважаемом и стоящем доверия — ведь медицина само по себе занятие уважаемое и к доверию располагающее — что от трубки этой исходят волны незримые волны, способствующие разжижению мозга. От волн и вытекания разжиженного мозга через уши полагалось защищаться комками корпии, которые пан Юзеф засовывал в левое ухо, когда трубку подносил к правому. Или в правое, ежели подносил к левому. Комочки эти он повсюду носил с собой, завернутыми в бумажный платок. — И давно? — Давно. Уж недели две как. Вы, панна Евдокия, вдвоем же были, — теперь в голосе ей почудился упрек. — Неужто запамятовали? — Нет, — поспешила уверить Евдокия, которая и вправду прекрасно помнила ту поездку. — Вы, конечно, извините, — пан Юзеф обладал еще одной чертой весьма сомнительного качества: он любил помогать людям. И вроде бы не было в том плохого, ежели бы не помогал пан Юзеф в собственном своем понимании того, как оным людям надлежит поступать. — Но вы, панна Евдокия, слишком много говорите по телефону. Этак и вовсе можно без мозгов остаться! Вытекут все и что тогда? — Неужели… В данный конкретный момент времени Евдокию занимали вовсе не вытекающие мозги, тем паче, что отсутствие их иным людям жить вовсе не мешало, но исчезновение дорогого супруга. Выехал он ночью, стало быть, к утру в поместье добрался бы… если бы направлялся в поместье. А если нет? Если все это — ложь, которая… — Знаете, вы, пожалуй, правы. Потому, до свидания, пан Юзеф. Доброго вам здоровья. — И вам, панна Евдокия. Кто лгал? Лихослав? Или Богуслава с ее притворным желанием помочь… нет, ей верить точно нельзя. Евдокия повесила телефонный рожок и, упав в кресло, сжала голову. В поместье Лихослава не было. А где был? В том доме, адрес которого с такой готовностью подсунули Евдокии? Чушь. И не в любви дело… любовь — материя тонкая, сегодня есть, а завтра уже и развеялась туманом осенним. Дело в порядочности. Не стал бы он заводить любовницу развлечения ради, поскольку бесчестно это… а если бы вдруг случилась страсть неземная, то… то и не оскорбил бы Лихо женщину подобным предложением. Да и то… был ведь вчерашний вечер, пусть тревожный, но и ласковый. Была нежность, которую не подделаешь… и значит, врет Богуслава… А Лихо пропал. Пропал. Евдокия произнесла это слово вслух и сама удивилась, как это вышло, что она не поняла очевидного. |