Онлайн книга «Ловец бабочек»
|
Серый конверт. Подписан от руки. Почерк округлый, по-ученически правильный. Каждая буква выведена старательно. И сердце забилось, засбоило, потому что… - Невозможно, - сказала Катарина, и почтальон недовольно нахмурился. - Адресок ваш, фра… Адрес и вправду ее. Фамилия. Имя. Но… все одно невозможно. И она взяла конверт. Его бы сжечь в той пепельнице, которую принес Хелег. Он не любил курить на балконе, хотя запах сигаретного дыма и раздражал Катарину. Но она смирилась. Дым – это же такая малость… …у нее есть свои привычки, которые Хелег терпит. …они уважают друг друга. И ищут компромиссы. И никогда не будут ссориться, кричать друг на друга, как делают то соседи из седьмой квартиры… …они подали заявление в Особый отдел, и когда командование Хелега одобрит кандидатуру Катарины, поженятся. И тогда, быть может, Хелегу дадут двухкомнатную квартиру, как семейному, и хорошо бы в доме служебном… Серый конверт. Жесткий. Грошовый. Он всегда выбирал такие, плотные, будто опасаясь, что в стандартных ценное содержимое повредится. И заклеивал их канцелярским клеем, аккуратно, так, что ни капли этого клея не попадало за пределы полосы. …все равно невозможно. …злая шутка. …конечно… этот ублюдок знал, что его казнят… и оставил распоряжение… кому? Кому-то… какой-то влюбленной дурочке, которая не понимала, насколько ей повезло… которая думала, что жизнь несправедлива, что ее лишили любви и счастья… ничего… это пустяки… Катарина переживет. Она так вцепилась в эту шаткую версию, что позволила себе выдохнуть. И взяться за нож для бумаг. Красивая штучка. Роскошная даже. С тонким плоским лезвием, с рукоятью позолоченной, на которой горел черный камень-анализатор. Подарок Хелега ко дню Освобождения. И ей было даже совестно, что ей никто не пишет, а потому и нет повода воспользоваться подарком. Вот ведь… допечалилась на свою голову. Катарина провела камнем по серой бумаге, отметила примявшийся уголок и влажноватый отпечаток пальца. Камень остался черен, а Катарина, понюхав отпечаток – уж больно четкий он был – уверилась, что оставлен он скорее всего почтальоном, который имел привычку обедать на лавочке в сквере и из всех доступных яств предпочитал именно сардины в масле. Нет, тот, кто слал такие конверты прежде, был слишком осторожен, чтобы оставлять отпечатки. Клинок вспорол бумагу с мерзковатым звуком. Белый лист-рамка. И серая крупная, но несмотря на размер удивительно невзрачная бабочка в ней. Приклеена, как и те… настоящие коллекционеры бабочек не приклеивают – слишком ненадежно, да и клей портит хрупкие крылья. Что-то там с чешуей происходит… …толстое тельце, которое кажется несоразмерным. Совка? За это дело Катарина научилась изрядно разбираться в бабочках. Определенно, нынешняя была не из дневных, тем свойственен яркий окрас. …она держала за края листа, и тот изгибался, грозя порвать хрупкие крыльца. От бабочки пованивало. …настоящие коллекционеры совок и бражников потрошат. Взрезают тельца, вытаскивают содержимое… Ее замутило, но Катарина справилась с тошнотой. …конечно, подсказка наличествовала. Laothoe populi. Два слова, выведенных тем же аккуратным, детским почерком. Бражник тополевый, подсказал Малый определитель. Что из этого? Ничего. Катарина почувствовала, что голова наливается знакомой горячей болью. - Что случилось? – у нее забрали и лист, и конверт. Хелег. Он сегодня пришел раньше. И обещал ресторан. Он заказал столик в «Белой акации», и они оба знали, что это означает. Проверка завершена и ее кандидатуру одобрили. И значит, будет мороженое, его в «Акации» готовят по особому рецепту, а потому нигде больше не купить такого. Катарина иногда позволяла себе. Двадцать пять грошей на мороженое, конечно, роскошь, но в день зарплаты… …и шампанское. …когда делают предложение и получают согласие, принято ставить шампанское. - Вот, - только и сумела произнести она. – Пришло. Сейчас… Хелег нахмурился. А ей вдруг показалось, что он сам похож на бражника в этом своем сером костюме. Нет, сидел костюм очень даже неплохо, шился на заказ – все-таки положение обязывало, а в магазинах давно не найти приличной одежды – но… Бледная кожа. Серые волосы, стриженные коротко. Стрижка ему не идет, из-за нее голова кажется вытянутой, но в Особом отделе все носят такие… массивный нос. Брови светлые, словно мукой по лицу мазнули. А глаза вот теряются… она даже не помнит, какого цвета эти глаза. Серые? Или лишь кажутся серыми? Зеленые? Голубые? Катарина попыталась заглянуть, почему-то ей показалось невероятно важным, понять, какого же цвета у Хелега глаза. Но он отстранился. Хмур. Сердит? На нее? За что? Она-то в чем виновата? Уж точно не она сама себе прислала это письмо. - Об этом следует доложить, - произнес Хелег, убирая лист с бражником в конверт. Да. Конечно. Доложить придется. И лучше не думать о том, что последует за этим докладом. - Жаль, - Хелег поднял ее подбородок двумя пальцами. – Это многое изменит… …и столик в «Белой акации» останется свободен. А Катарина ответила коротким кивком: она понимает. И Хелег улыбнулся, кажется, выдохнул с немалым облегчением. - Не волнуйся, - он провел пальцем по сухим губам ее. – Я сумею тебя защитить. В любом случае. И ушел. А глаза у него все-таки серые. Светлые, почти белые, как первый снег, сквозь который виден черный асфальт крыш. Странное сравнение. И… …сука. А он ведь знал про письмо! Тот, кого прозвали Ловцом бабочек… Ночь прошла. Как прошла, Катарина почти не спала. А когда все-таки задремала, ей приснился тот ублюдок, совершенно живой и веселый. - Что, решила, будто избавилась от меня? – спросил он и погладил Катарину по щеке. От этого прикосновения ее передернуло. – Нет, девочка моя… Он наклонился к самому лицу, и Катарина осознала, что не способна двигаться. Она лежала на прозекторском столе, голая и совершенно беспомощная. |