Книга Очкарик, страница 74 – Катажина Бонда

— Ни в коем случае. — Романовская села. — Остальное кратко озвучит Джа-Джа. Думаю, что Доман должен быть в курсе подробностей твоего знакомства с пани профайлер.

Доман заинтригованно поднял голову.

— Я весь внимание.

Джа-Джа описал обстоятельства знакомства с Залусской, а потом показал свернутые в рулон материалы, которые вручила ему Саша в субботу во время допроса, и бросил их на стол.

— Случайности — это миф для верующих либо наивных, — начал он. — Я не отношусь ни к одной из двух категорий. Думаю, что мы должны считать ее подозреваемой по двум делам. Пока не знаю, как эта баба с ними связана, но до ее приезда наша жизнь спокойно шла своим чередом.

— Поэт, холера, с Малых Ребер, — засмеялся Доман. — Ты мне тут не выступай, а давай данные.

Джа-Джа бросил на стол бумажник профайлера, упакованный в пакет для вещдоков вместе с образцом ее отпечатков пальцев, взятых из базы перед планеркой.

— Несколько лет назад в отношении Саши Залусской велось дисциплинарное расследование. Рапорт об увольнении она подала сама либо ей посоветовали уволиться по собственному желанию, чтобы не увольнять по статье. Из неофициальных источников известно, что ЦБР и сейчас приглядывает за ней. Она могла быть осведомителем. Мы узнаем больше, когда приедет ее начальник из Гданьска. Это он подтвердил ее личность. Духновский, шеф криминального отдела, поручился за нее головой.

— Если приедет, — вставила Романовская. — Пока только обещает.

— А был такой спокойный городок, — вздохнул Доман. Встав, он чмокнул Аниту в щеку, отчего та слегка покраснела. — Я спускаюсь в ад. Будьте умницами.

* * *

Саша раздраженно почесала место, где заканчивался гипс. Глаза из-за синяков под ними казались запавшими, кожа белая как мел. Веснушки побледнели, создавая эффект покраснения на носу и щеках. Но, несмотря на усталость, мозг работал на полную катушку. Ее пытались подставить. Она чувствовала это еще до того, как Доман начал пускать ей пыль в глаза. Она размышляла, чья это работа. Дед? Или это ее паранойя материализовалась, и Красный Паук жестоко мстит. «Кто ждет — дождется», — говаривала ее мать. Мысль есть энергия, крутилось у нее в голове. Боже, с сегодняшнего дня я буду неисправимой оптимисткой, мысленно убеждала себя Саша. Буду думать только позитивно. Однако ей удалось не показать, что она умирает от страха.

— Это предложение — проверка? — бросила она.

Романовская и Джа-Джа, наблюдающие за допросом Залусской из соседней комнаты, переглянулись.

— Я не делал никакого предложения, — поправил Доман и подчеркнул: — Я не на работу вас беру. Это вы должны быть заинтересованы в том, чтобы мы его как можно быстрей посадили. Либо вы с нами, либо против нас. Надеюсь, я ясно выразился. У вас нет выбора.

— Выбор есть всегда, — прервала его профайлер. — К вашему сожалению, я не имею ничего общего с этим убийством. Если вы хотите, чтобы я работала, прекратите меня оскорблять.

Доман поерзал на стуле.

— Не так просто начать доверять вам. Накосячили вы просто любо-дорого.

— Не больше вас, — буркнула Саша и вытянула здоровую руку над столом: — Верните телефон, мне нужно связаться с дочерью.

Доман проигнорировал просьбу. Он отодвинул выключенный телефон на край стола.

— С момента вашего появления здесь начали пропадать женщины. Некоторые бесследно, некоторые с летальным исходом. Случайность?

— Слишком смелая гипотеза, и вам это хорошо известно. Рановато для обвинений.

— А кто говорит об обвинениях? — воскликнул Доман. — Я лишь констатирую, что вы были в двух местах, где совершены тяжкие преступления. Плюс нелегальное ношение оружия. Пока этой информации нет в деле, но ее можно добавить туда в любой момент. Поставьте себя на наше место. Я не могу вас отпустить.

Саша замкнулась. Ей хотелось сказать что-то о высшей необходимости либо особом общественном значении, но она была сыта по горло ролью чьего-то подопытного кролика. Ей хватало собственных неприятностей и чужие были ни к чему. Через неделю дочка возвращается с каникул. До этого времени все должно было выясниться, а получилось так, что поездка сюда только добавила проблем.

Дух не связался с ней. Не отвечал на ее звонки и эсэмэски. Она знала, что он не едет в Хайнувку, хотя комендантша уверяла ее, что они вызвали его официально. Если бы он собирался сюда, Саша узнала бы об этом первой. От него самого. А раз молчит, значит, он в Гданьске. Разумеется, на службе, работает над каким-нибудь делом. А может, просто обиделся, что она завалила экзамен, и Валигура устроил ему из-за нее головомойку. Это тип человека, легко уходящего в себя. Она легко могла представить себе, как все было. Он посчитал ее поведение наплевательским отношением к делу и объявил бойкот. Почему, собственно, он должен был тратить свое личное время на ее спасение? Кто она ему? Подруга? Просто знакомая. Между ними ничего нет. На что она рассчитывала? А что еще хуже, она опять начала влюбляться в безответственного мужчину. Очень хорошо. Больше она не будет никого ни о чем просить и, тем более, каяться. Саша отдавала себе отчет, что сейчас она под серьезным подозрением. Ей надо доказать свою невиновность. Защищаться всегда труднее, чем нападать. Уже несколько лет у нее не было настолько серьезных проблем. Но, как всегда, ей придется справиться с ними самой.

— Прекратите, — твердо заявила она. — Я дала исчерпывающие показания. Мы находимся по одну сторону баррикад. Вам хорошо известно, что я не преступница.

Доман оставался серьезным.

— Я все еще надеюсь на это.

Саша занервничала. Если хочешь ударить собаку, палка найдется.

— У вас ничего на меня нет.

— Пока.

— Тогда к чему этот разговор? Вы меня задерживаете, я звоню адвокату. Вы делаете то, что должны, я жду под замком. Вы ведете расследование, я возношу молитвы и тренирую смирение. Но после экспертизы мы узнаем, чья взяла.

— Договорились. — Он вызвал ее на поединок взглядом.

Саша понимала, что Доман готов именно так и сделать. Что будет с Каролиной, если ее посадят? Она моргнула и сменила тон.

— Что вам от меня нужно?

Доман улыбнулся.

— Честность.

— Взаимно, — буркнула в ответ Залусская.

Доман кратко и доходчиво объяснил ей, как выглядит дело с их точки зрения. Без прикрас.

— Вам просто нужен козел отпущения, — прокомментировала она его речь, но решила сотрудничать. Ее единственным оружием были данные о Лукасе. Только это было для них ценно. Они не найдут о нем ничего нигде. На эту тему нет ни одной официальной записи. Им тоже было это известно. И поэтому они с ней разговаривали. Саша все еще плохо понимала, что происходит. Что за козыри в рукаве у Домана? Что она упустила? — Как уже говорила, я приехала сюда из-за Поляка. Я предполагала, что он опасный преступник, хотя официально дело против него не велось. Когда я работала в ЦБР, он подозревался в совершении нескольких убийств. В лесу, так же как и в квартире на улице Третьего Мая, я была именно ради встречи с ним. Пани комендант сама дала мне этот адрес. Она знает мою историю. С Поляком меня объединяет в том числе… — Она запнулась. Потом вздохнула и решила продолжить: — У меня был с ним роман. Очень короткий и интенсивный. С вашего позволения, я не буду в это углубляться. Это личное.