Книга Холодные шесть тысяч, страница 164 – Джеймс Эллрой

Групповые снимки: «Королевские рыцари». Фотографии из тюрьмы — трое осужденных — «Легион молнии». В тюремных робах. С улыбками до ушей. И подписи: Клод Дайнин, Лойал Биннс и Джимми Рей.

Боб сказал:

— Слушай, Уэйн, ты вообще говоришь с папой?

Он поехал на север. Из Мемфиса полетел в Вегас. По пути думал о Дженис, Барби и отце.

Дженис старела красиво. Хорошие гены и сила воли плюс плотские радости. Барби же старела быстро. Дурные привычки и упрямство, к которым скоро прибавятся подавляемые желания. Уэйн-старший постарел, но держался молодцом. Его держала на плаву «умная» ненависть.

Дженис хромала. Значит, теперь она будет трахаться охотней и чаще. Чтобы победить свой физический недостаток или по крайней мере его компенсировать.

Самолет приземлился. Уэйн сошел на землю, потирая глаза, — час десять ночи.

А вот и Пит. Стоит у гейта возле багажных тележек. И курит.

Уэйн поставил саквояж и, сонно моргая, подошел.

— Убери чертову сигарету…

Пит толкнул тележку — так, что она врезалась Уэйну в колени. Тот не удержался и опрокинулся на спину. Пит подбежал к нему и поставил ногу на грудь:

— Предупреждаю: мне плевать, что ты там испытываешь к Барби или думаешь, она должна сделать. Если ты еще раз ее ударишь, я тебя убью.

Перед глазами Уэйна поплыли «звездочки». Он увидел небо и Питов ботинок. Вдохнул воздух. Глотнул выхлопов самолета и постепенно смог дышать.

— Я сказал ей то, чего не сказал бы ты, — и ради тебя тоже, между прочим.

— Иди займись. Возьми Сонни. Барби ушла, так что давай забудем.

Мимо прошла монахиня. Испуганно посмотрела на них: мол, что творят, нехристи.

Пит ушел. Уэйн как следует отдышался. Мимо проходили два идиота — увидев лежавшего на спине Уэйна, захихикали.

Тот поднялся, уворачиваясь от носильщиков и багажных тележек. И побрел в телефонную будку. Бросив в щель несколько монеток, набрал номер. Услышал жужжащий звук соединения, три гудка и его голос.

— Кто это звонит в столь поздний час?

Уэйн сказал:

— Я принимаю твое предложение.

На сцене: Милт Ч. и Джанки-Манки.

Милт спросил:

— Чего это Говард Хьюз устроил тут шумиху?

Джанки-Манки ответил:

— Слышал, он педик и решил переехать поближе к Либерале ^[152].

Зрители захихикали и заржали.

Милт сказал:

— Да ну, ерунда. Слышал, он трахает Аву Гарднер.

Джанки-Манки ответил:

— Это я трахаю Аву. Она бегает ко мне от Сэмми Дэвиса. Раз к Сэмми подошел на поле для гольфа какой-то мужик и спросил: а у тебя какой гандикап? Ну тот и ответил, мол, я одноглазый черножопый еврей и никак не могу купить себе дом в здешних местах. Я хочу, чтобы Конго и Израиль подписали договор о мире и согласии, а то мне некуда вешать костюмы от Сая Девора.

Зрители хрюкнули. Милт шевелил губами, озвучивая куклу. Получалось у него не очень. Пит смотрел и курил. Пит оплакивал отъезд Барби.

Прошло три дня с тех пор, как она ушла. Не звонила и не писала. И он не звонил ей и не писал. Вместо этого он набросился на Уэйна.

И сделал глупость. Уэйн был прав — и он это знал. Барби его бросила, и он сделал себе поблажки, оправдываясь тем, что у него личная трагедия. Стал курить, есть калорийные бутерброды и вообще положил на диету с прибором. Он пил и смотрел, как выступает Милт и группа Барби. «Бондсмены» без Барби смотрелись отвратительно.

Тем не менее бар был полон. В основном молодежь — юные модники обожали Милта.

Джанки-Манки изрек:

— Фрэнк Синатра спас мне жизнь. Его головорезы били меня ногами на парковке «Песков». Пришел Фрэнк и сказал: «Ладно, парни, хорош».

Толпа заржала. Кто-то тронул его руку. Пит обернулся и увидел Дуайта Холли.

Они зашли в кабинет Пита.

Устроились возле бара — стоя совсем рядом, теснили друг друга.

Пит сказал:

— Давненько не виделись.

— Ну да, с шестьдесят четвертого. Ваш Уэйн пристрелил двоих чернокожих.

Пит зажег сигарету:

— И ты предъявил.

— Он мне изрядно нагадил, но вы с Литтелом все уладили. А теперь угадай — я пришел говорить «спасибо»?

Пит налил себе виски:

— Был в городе и решил заскочить.

— Не совсем. Я приехал, чтобы встретиться с Литтелом, — и предпочел бы, чтобы ты об этом не распространялся.

Пит отпил из стакана. Дуайт легонько постучал по его груди.

— Как моторчик?

— Работает.

— Бросил бы ты курить.

— Тебя забыл спросить.

Дуайт рассмеялся и налил себе виски.

— Не хочешь помочь мне? Надо поймать с поличным одного коммуняку.

— Тебе и мистеру Гуверу?

— Я не буду отвечать на этот вопрос. Молчание, говорят, знак согласия, вот и делай выводы сам.

Пит сказал:

— Выкладывай. Сперва о деньгах.

Дуайт отпил из стакана:

— Лично тебе — двадцать штук. «Наживке», ассистенту и тому, кто будет устанавливать жучок, — по десять.

Пит рассмеялся:

— Уорд блестяще устанавливает жучки.

— Уорд в этом деле — король, но я бы предпочел Фредди Турентайна, а также чтобы король остался в неведении.

Пит придвинул к себе пепельницу и затушил в ней окурок.

— С какой это стати я стану плевать на Уорда, чтобы помочь вам?

Дуайт развязал шейный платок:

— Во-первых, к Уорду это не имеет прямого отношения. Во-вторых, это работа на высшем уровне, от которой ты не сможешь отказаться. Ну и в-третьих — ты повязан, рано или поздно ты вляпаешься — а мистер Гувер вступится за тебя без лишних вопросов.

Пит глотнул виски, повернул шею — и стукнулся головой о стенку.

— Кто?