Книга Холодные шесть тысяч, страница 167 – Джеймс Эллрой

Д: Блестяще.

СК: Спасибо, сэр.

Д: Нам нужен доступ к Бобби. Я уверен, что он со временем заключит несвященный союз с КРАСНЫМ КРОЛИКОМ.

СК: Касательно Бобби — все чисто.

Д: Будем надеяться, что и РОЗОВЫЙ вскоре падет — если молодой Минео не подкачает.

СК: Не подкачает, сэр. Мы наняли симпатичного педика, чтобы привлечь другого симпатичного педика, который в итоге пожалеет о встрече.

Д: Я хочу получить копию записи. Попросите проявить ее на следующее же утро после концерта.

СК: Да, сэр.

Д: Сделайте две копии. Я подарю одну на день рождения Линдону Джонсону.

СК: Да, сэр.

Д: Счастливо, Дуайт. С Богом.

СК: Всего хорошего, сэр.

Вторая же отмычка подошла. Уэйн подцепил язычок замка и резко рванул вправо. Пришли выбивать долг — мотель «Пустынный закат», номер шесть.

Сонни сообщил: «У ублюдка двойное имя. Сирхан Сирхан ^[153]».

Дверь открылась, и они вошли. Настоящая свалка в четырех стенах. Кровать с грязными простынями. Никаких тебе ковров. Плакаты со скаковыми лошадьми, жокейские шмотки и стопки тотализаторных билетов со скачек.

Уэйн проверил комод — повыдвигал ящики и порылся в мусорном ведре. Ватки с лосьоном от прыщей, пустые бутылки и окурки.

— Ну и барахла, — проворчал Сонни.

В комнате воняло. Причем всем сразу — пролитая водка и оконная замазка, засохший сыр и окурки. Уэйн порылся в ящиках более внимательно. И в мусорном ведре. Бланки тотализатора и программки скачек. Газетные вкладыши, посвященные им же, и расистские листовки на дешевой бумаге. Не такие, какие рассылал Уэйн-старший.

Текст и рисуночки антисемитского содержания. Ермолки со знаком доллара и талиты ^[154] с кровавыми пятнами. Клыки, с которых капает гной. «Сионистские свиньи!», «Еврейские вампиры!», «Еврейская канцерогенная махина!» Евреи с клешнями вместо рук, свинячьими копытцами вместо ног и торчащими членами, кривыми как турецкие сабли.

Уэйн просмотрел текст. Сбивчивый, бессвязный, с множеством повторов и орфографических ошибок. Евреи трахали арабов, арабы клялись отплатить.

Сонни заметил: «Смотрю, ублюдок не любит иудеев».

Поля пестрели пометками: «Убивать! Убивать! Убивать!», «Смерть Израилю!», «Смерть сионистским свинососам!»

Сонни буркнул: «Вот ведь — идейный».

Уэйн отложил листовки, задвинул ящики и поставил на место стул.

— Дадим ему два часа. Он должен Питу штуку с лишним.

Сонни пожевал зубочистку.

— Барби ушла. Честно говоря, я знал, что так будет.

— Может, это я ее достал.

— Скорее, ее достали Питовы дела. Может, она сказала: «Кончай толкать порошок корешам Сонни, иначе я на фиг уйду от тебя, белый ублюдок».

Уэйн рассмеялся:

— Давай позвоним и спросим.

— Вот сам и позвони. Ты, который влюблен в нее и ссышь сказать ей «моя милая».

Уэйн расхохотался и принялся грызть ногти. Оторвал зубами заусенец. Думать о стычке с Питом было больно. Пит хорошо наподдал ему по яйцам и сбил с него спесь. Он был неправ, Пит — прав, и он это знал.

После заварушки он позвонил отцу. Они поговорили: Уэйн-старший обещал РАБОТУ. Хорошую, в свое время, «скоро». Он может согласиться, а может и отказаться. Он был должником Пита: Сайгон, Миссисипи и транспортировка оружия.

Сонни сказал:

— Поехали в Лос-Анджелес. Найдем Уэнделла Дерфи и прострелим ему его черную жопу.

Уэйн рассмеялся и пожевал ноготь. Оторвал еще несколько заусенцев.

Сонни предложил:

— А то давай замочим какого ниггера с улицы и скажем, что это Уэнделл. И тогда твоя репутация точно изменится.

Уэйн улыбнулся. Кто-то потряс дверь — что такое?

Дверь замерла — и тут же распахнулась настежь. Вошел здешний жилец — молодой, смуглый, с шапкой немытых и нечесаных волос.

Увидел их, задрожал и сжался — того и гляди, в штаны наложит.

Сонни засмеялся:

— Арабчик! Где верблюда привязал, а?

Уэйн закрыл дверь:

— Ты должен «Пещере» тысячу сто баксов. Раскошеливайся, иначе братишка Листон сделает тебе больно.

Тот сжался еще сильнее. Не трогайте меня! Из-под задравшейся рубахи показалась заткнутая за пояс пушка. Уэйн быстренько выхватил ее и вытащил обойму.

Сонни поинтересовался:

— А как получилось, что у тебя двойное имя?

Сирхан принялся жестикулировать. Его руки двигались с бешеной скоростью — точно у какого регулировщика.

— Простите… у меня бывают провалы… скачки… головные боли… я забываю, что теряю деньги… если не приму лекарство…

Сонни сказал:

— Ты мне не нравишься. Ты начинаешь смахивать на Кассиуса Клея.

Сирхан начал бормотать что-то по-арабски, нараспев, Сонни сделал выпад левой — кулак угодил в стену. Посыпалась штукатурка.

Уэйн повертел пушку на пальце.

— Братишка Листон отправил в нокаут Флойда Паттерсона и Кливленда «Большого Кота» Уильямсона.

Сонни сделал выпад правой и врубился в стену. Штукатурка снова пострадала. Сирхан застонал и умоляюще залопотал по-арабски. И быстренько вывернул карманы. В коих оказались: бальзам для губ, ручка, сотенные купюры и монетки по пять и десять центов.

Уэйн собрал деньги. Сонни сказал:

— Чем тебе жиды-то не угодили?

Уэйн вернулся в «Пещеру», открыл номер и увидел, что на комоде лежит письмо.

Открыв конверт, он сразу же ощутил запах Барби.